что мать прожигала свою скотскую жизнь и умерла, подобно животному, за свои былые заслуги, о которых Андрей, к счастью или к сожалению, не знал. Но заслужил ли он такой жизни? Почему ему пришлось пройти через этот ад на земле? Вопросы, что многие годы оставались без ответа. Страшно подумать, что ответ на них был прост как две копейки.
– Она забеременела, а он ее бросил. Она родила за два месяца до того, как умерла его жена. – Богдан откинулся на спинку стула и с легким прищуром взглянул на Андрея. Широкая улыбка коснулась его губ, обнажая ряд ровных белоснежных зубов. – Отец забрал меня, а матери сказали, что один из близнецов умер. Не знаю, как так вышло, но в свидетельстве о моем рождении в графе «матушка» указана его покойная жена. – Богдан безразлично пожал плечами. – Наверное, очередное коррупционное волшебство.
– Почему… – голос Андрея прозвучал неожиданно сипло, и он тихо откашлялся, чтобы скрыть волнение и легкую хрипоту. – Почему ты?
Богдан тихо рассмеялся и шумно спустил ноги со стола. Размеренной шаркающей походкой подошел к Андрею. Рыжая макушка накренилась к плечу, а взгляд зеленых глаз вмиг стал таким тяжелым, презрительным, что Аверьянов ощутил, как под кожей разлилось что-то мерзкое, липкое и тягучее. Тошнотворный ком подкатил к горлу.
– Эники, – Богдан уткнулся указательным пальцем меж своих ключиц, – беники, – перевел палец на Андрея и болезненно уперся в плечо, отталкивая от себя. – Доходчиво?
– Хочешь сказать, – Аверьянов шумно вздохнул, – что это просто воля случая? Так совпало – и все?
– Прикинь? – Богдан раздраженно клацнул зубами, и Андрей заметил на его правом клыке небольшой прозрачный камушек. – Мне чертовски повезло. Пока ты смотрел на то, как нашу любимую мамочку имели в пьяном угаре во все щели, и жрал с пола, я жил своей обалденно шикарной жизнью. Потрясающе, правда? Просто баловень судьбы. Не иначе. Фортануло так фортануло.
Наконец его слова возымели эффект – полоснули острым лезвием по сердцу, оставляя за собой глубокие кровоточащие раны. Словно распороли незажившие швы и освободили чистый яд, что сочился под кожей, разъедая, уничтожая, медленно убивая. Андрей смотрел на брата невидящим взглядом, до боли стискивал челюсти и пытался сдержать нахлынувшие чувства. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
– Коррупционное волшебство, – спокойно продолжил Богдан, словно не замечая, как побагровело лицо напротив. – В твоем детском доме очень болтливые люди. Все рассказали о тебе. Даже больше того, что было написано в личном деле. Я даже немного разочарован. Специально приехал сюда ради тебя перед тем, как уеду в академический кампус и продолжу жить своей лучшей жизнью. Хоть и пообещал отцу никогда не искать с тобой встреч… Но я хотел убедиться. Удостовериться лично. Не каждый день узнаешь, что у тебя есть брат… – Богдан наигранно вздохнул и произнес полушепотом: – Да еще и такой.
– Какого черта тебе здесь нужно? – прошипел Андрей, трясясь от злости.
– Какой-то ты совсем негостеприимный. – Богдан провел по отросшим крупным локонам брата, неосторожно и немного грубо выпутал пальцы и оттянул одну небольшую прядь. Теплый металл кольца мазнул по скуле. – Почему не срежешь эти космы? Всегда их люто ненавидел. Выглядишь как баба.
Аверьянов резко дернул головой, отстраняясь. Шагнул назад, переступил порог, что разделял комнату и коридор. Он не отрывал пристального тяжелого взгляда от улыбающегося лица, словно опасался повернуться спиной. Андрей чувствовал тихую тревогу и необъяснимый гадкий страх. Его искаженное отражение никогда не являлось чем-то близким. Кровное родство не делало их семьей. Андрей не мог назвать человека напротив «братом» и с уверенностью мог сказать, что это было взаимно. Долгие годы он жил словно в аду, сгорая в синем пламени день за днем. Тот единственный, кто мог спасти, просто оставил его, наблюдая издалека. Он никогда не был ему нужен. И появление второго отпрыска не являлось результатом искреннего желания сблизиться. Богдан не преследовал благие цели и, что самое главное, не пытался это скрыть.
Андрей подхватил тяжелый рюкзак с пола, крепко ухватившись за кожаный ремень, и стремительно подошел ближе. Так, что рюкзак оказался зажат между ними.
– Уходи, – ядовито выплюнул Аверьянов. – Слышишь?! Забирай свои вещи и проваливай из моего дома! Думал, что вот так просто заявишься, а я должен буду стерпеть все то, что тебе вздумается мне наговорить? Мне плевать на тебя и на твоего отца. Можешь валить со спокойной совестью и не бояться, что я разрушу твою прекрасную жизнь.
– Ты… Хах! Ты бы и не смог… – сквозь заливистый смех выдавил Богдан. – В этом весь и прикол! Понимаешь? С того самого дня, как я узнал о твоем существовании, ночами спать не мог. Не находил себе места. Понял, что должен любой ценой узнать о тебе все и увидеть собственными глазами. Честно говоря, – Богдан ткнул Андрея указательным пальцем в лоб, отталкивая от себя, – я даже не знал, что буду делать и говорить. Но, увидев вот это все, – он развел руками, – понял, что ты мне вовсе не соперник. Ничтожество. Пустое место. Шлюший ублюдок…
[Конец воспоминаний]
В клубном помещении повисла тишина. Звенящая. Гнетущая. Аверьянов смотрел в одну точку перед собой мутными глазами и нервно кусал кожу на костяшке указательного пальца. Руки мелко подрагивали. От внимательных глаз следователя не скрылось, что буквально в одно мгновение непроницаемая маска студента треснула и рассыпалась, словно горсть конфетти, явив хрупкого, напуганного и абсолютно разбитого человека.
– Что произошло потом? – первым нарушил молчание Морозов.
– Я… – Аверьянов шумно сглотнул и торопливо опустил взгляд, – ударил его. Между нами завязалась небольшая драка. И… Не знаю! Все так быстро произошло… Не помню подробностей… Он не смог удержаться на ногах. Неуклюже так попятился, споткнулся своими чертовыми ботинками, потерял равновесие и просто… упал. Наверное, ударился затылком об угол… стола.
– Почему не вызвали скорую?
– У меня был шок, – сухо отозвался Андрей. – Он свалился, как тяжелый мешок. Просто… Я просто смотрел на него. Ощущение было такое, словно я попал в какой-то вакуум. И… – он зажмурился и рьяно замотал головой. – В общем, не знаю, сколько прошло времени, но когда я подошел к нему, то заметил кровь. – Андрей провел ладонью в воздухе, где-то возле затылка. – Вот здесь. Лужа. Не дышал, не двигался. Я ужасно боялся прикасаться к нему.
– Возникло желание пожить его прекрасной жизнью? – с иронией предположил следователь.
– Ч-что?..
– Вместо того, чтобы помочь своему брату или просто вызвать полицию, не придумали ничего лучше, как присвоить себе его личность. – Морозов подался вперед и уперся локтями в колени широко расставленных ног. – Вы же сами предложили ему поменяться. Эгоистично, не находите?
