Робин задумчиво посмотрела на свою чашку с кофе:
— Я не хотела им ничего рассказывать.
Должно быть, она заметила выражение ужаса на моем лице (я не могу сходить в булочную за рогаликом, не сказав об этом своим друзьям), поскольку быстро добавила:
— Я просто не могла. То есть я бросила прекрасную высокооплачиваемую работу, чтобы быть рядом с тем, кого любила больше жизни, и вдруг я узнала, что он обманывал меня бог знает сколько времени. Я даже не могла вернуться обратно на работу! Я чувствовала себя дурой. Не могла же я вернуться в Лондон и сказать: «Послушайте все! Помните то важное, перевернувшее всю мою жизнь решение? Так вот, оно было неверным. И еще: вы же знаете того чудесного красивого парня, ради которого я это решение приняла? Так вот, он спутался у меня за спиной с какой-то девицей». Друзья всегда равнялись на меня и считали, что мои дела всегда идут отлично. Я не хотела упасть в их глазах.
Она пожала плечами:
— Поэтому я осталась и решила добиваться успеха здесь. Нашла себе работу посложнее. Я знала, что если мне удастся все здесь изменить к лучшему, то мой переезд из Лондона в Бристоль будет выглядеть, как обычное продвижение по карьерной лестнице. Она снова уставилась в свою чашку. — А затем я сделала ошибку, заведя здесь роман с небезызвестным тебе человеком.
— Ваши отношения завязались после разрыва с Марком?
Она кивнула:
— У меня совсем не было сил. Однажды мы с коллегами отправились в бар после работы. Нам с Джеймсом было так хорошо вместе, что дело дошло, ну, до постели.
У меня внутри все перевернулось.
— Это было так здорово — находиться рядом с ним, но даже он выбросил меня из своей жизни.
— Поэтому ты хочешь вернуться в Лондон?
— Ну да.
Она снова пожала плечами:
— С меня хватит. Я хочу домой.
— Ты придешь на свадьбу?
— Джеймс настаивает.
Я потянулась к Робин и похлопала ее по руке. Мы обе задумались, каждая глядя в свою чашку.
В конце рабочего дня мы с Джеймсом вежливо прощаемся, и я еду в редакцию. На этот раз у Джо есть для меня хорошие новости!
— Поздравляю! Судя по количеству звонков, писем и факсов, которые мы получаем, твой «Дневник» пользуется огромной популярностью! Люди хотят знать, чему будет посвящен твой следующий «Дневник»! Есть какие-нибудь идеи?
— Насчет чего?
— Насчет следующего «Дневника», разумеется! Я хочу, чтобы к концу недели ты уже начала работу над новым «Дневником»!
— Разве ты не заставишь меня снова писать некрологи о домашних животных? — удивленно спрашиваю я.
— Конечно, нет! А еще, — он выдерживает драматическую паузу, — мне звонило начальство. Они хотят публиковать твой «Дневник» в федеральной прессе.
— Ты шутишь?
— Нет!
Он расплывается в широкой улыбке и мотает головой:
— А когда я сказал, что мы собираемся начать новый «Дневник», они ответили, что будут публиковать и его тоже!
— О, Господи!
— Так что нам быстро нужно придумывать новую идею! Я дам тебе две недели на подготовку, после того как старый «Дневник» будет окончен. Придумывай что-то новое и приходи завтра — обсудим.
Я иду к Тристану, не переставая улыбаться. Это невероятно! Меня будут печатать в федеральной прессе! Не могу дождаться того момента, когда расскажу обо всем Лиззи и родителям. Я сажусь в Тристана, включаю первую передачу и с этими мыслями отъезжаю.
Глава 27
Только я прихожу домой, как раздается настойчивый звонок домофона. Беру трубку.
— Алло?
— Холли! Это я! — раздается сквозь треск голос Лиззи.
Я выхожу на лестницу, чтобы встретить ее. Лиззи не заставляет себя долго ждать — мгновенно взлетает по ступенькам, вся светясь от счастья. Широко улыбаясь, она восклицает:
— Мы помолвлены!
Я удивленно вскрикиваю, беру ее за руку и веду в квартиру, по пути спросив:
— Как же это произошло?
— Лиззи помолвлена! — объявляю я своим родителям, не давая ей возможности ответить.
Раздаются радостные возгласы и поздравления, я иду за бутылкой шампанского, которую выиграла в лотерею несколько месяцев назад. Кладу бутылку в холодильник, чтобы шампанское немного охладилось, и бегу обратно в гостиную слушать рассказ Лиззи. Она то плачет, то смеется.
— Понимаете, у меня родился хитрый план. Я придумала, что если послать цветы самой себе и несколько раз поговорить по телефону с воображаемым поклонником, он клюнет на это и станет ревновать! — объясняет она моим родителям.
Услышав о таких методах, мой отец удивляется, а мама понимающе кивает.
— У нас не все было гладко, и я решила внести что-то новенькое в наши отношения. В результате Алистер стал ревновать так сильно, что перестал со мной разговаривать! Ему почему-то взбрело в голову, что я положила глаз на детектива, с которым работает Холли! Поэтому он решил выследить меня в тот вечер, когда мы все были на вечеринке. Войдя в гостиную, он увидел Джеймса, который стал для него чем-то вроде красной тряпки. Поэтому он и ударил его. А вчера вечером Алистер сделал мне предложение, сказав, что до сих пор не понимал, как сильно меня любит!
Тут Лиззи краснеет, и мы вместе идем на кухню за шампанским и бокалами.
— Холли, наконец-то сработало!
Мы стоим на кухне, и я срываю с бутылки фольгу:
— Что сработало?
— Мой план. Операция «Алтарь» сработала! Он чуть не сошел с ума от ревности!
— Он ударил Джеймса, Лиззи. Не думаю, что это входило в твой план, — протестую я.
Она беспечно отмахивается:
— Алистер сказал, что пытался узнать, с кем я встречаюсь на стороне, и единственный человек, которого он заподозрил, — твой детектив. А еще он говорил, что всякий раз, когда заходил в мой офис, я читала твою газету!
— Разве он не знал, что Джеймс помолвлен?
— Ну, в «Дневнике» об этом не упоминалось.
— Зачем он стал следить за тобой в тот день, когда мы поехали на вечеринку?
— Он периодически заходил ко мне проверить, дома ли я, а в тот день я как раз забежала переодеться. Так он меня и заприметил. Увидев, что на мне нарядное платье, Алистер подумал, что я собираюсь идти на свидание, и решил проследить за мной.
Она возбужденно смеется.
— Он ждал у ворот дома Флер, пока не пройдет кто-нибудь из приглашенных.
— Жаль, что ему не пришлось долго ждать. Может быть, тогда он бы поостыл немного.
— Ты извинишься за нас перед Джеймсом, да?
