Мой кокон качнулся раз, другой… А потом плавно, словно тонущий корабль, опустился на пол и прилип к источнику Силы. Я чувствовал, как внешняя магия, магия Хаоса, касается его потоков. Я смутно ощущал ее — словно сквозь толстое шерстяное одеяло.
Я рассмеялся. Великий Хаос! Сколько лет я не держал в руках настоящего шерстяного одеяла! Оказывается, такие простые вещи могут вдруг стать новыми, непривычными, удивительными…
Несмотря на то что кокон пока не поддавался, я снова ощутил, как мое тело постепенно обретает материальность. Оно тяжелело, начинало ныть и болеть. Еще бы — столько времени я почти его не чувствовал! Мне уже мешала рука мертвого человека, оказавшаяся между мной и источником. Я попробовал пошевелиться — не сразу, но получилось! Получилось! У меня вновь было тело!
Поерзав несколько минут, я смог сбросить мертвеца с бывшей картины. Теперь слиянию кокона и источника Силы уже ничто не мешало.
Весь мой расчет строился на полотнах Порфирия. Нет, все-таки это был не человек, а подарок судьбы! Как жаль, что мы не смогли найти с ним общего языка! Как жаль, что он ушел отсюда… и как хорошо, что он оставил свои волшебные картины. Кокон мой был устроен таким образом, что сопротивлялся всякому магическому вмешательству в его структуру. Однако картины не несли в себе магии. Они были совершенно нейтральны. Они только преобразовывали Силу особым образом, фильтровали ее, многократно усиливали или ослабляли. Такие шедевры мог породить только мир, почти полностью лишенный магии… Как мы были неправы, когда отметали эти миры, считая, что они не стоят нашего внимания! Ну ничего, я освобожусь, и мы все исправим.
Я чувствовал, что кокон сливается с новым, преобразующим источником и что источник исподволь меняет его. Я чуть-чуть рискнул вмешаться в этот процесс — получилось, замкнутые потоки магии ослабели, в них появились едва заметные просветы. Просветы!..
Однако внешняя Сила, исходящая от Большой Печати, вдруг стала слабеть. Вместо того чтобы достичь кульминации и разорвать скрепы, удерживающие два мира вместе, она стала убывать. У людей Схарма что-то шло не так.
Я забеспокоился. Если Сила не достигнет определенной величины, кокон не сможет достаточно измениться для того, чтобы я его разорвал. Станет еще хуже, чем есть: он перестанет защищать меня и от внешнего мира, и от утечки магической энергии, и я умру прежде, чем успею призвать кого-нибудь на помощь. Где же Майк со Звездой? Она бы сейчас помогла!..
Некоторое время внешняя Сила еще держалась примерно на одном уровне, а потом стала катастрофически падать. Я чувствовал, как этот проклятый мир снова вступает в свои права и начинает тянуть магию уже из моего источника — а ведь он совсем не бездонный! И поделать я уже ничего не мог…
Не передать словами, миг какого черного отчаяния я испытал. Все, все оказалось зря! Все попытки, все интриги — все пропало! И из-за кого? Опять из-за людей!
Пока я метался в бессмысленной злобе, до разума упорно пыталась добраться другая мысль. Что-то происходило во внешнем мире… Что-то, на что мне следовало обратить внимание. Я с трудом взял себя в руки, сосредоточился и попытался дотянуться магическим восприятием до Большой Печати.
На ее месте оказался огненный шар. Именно так я его воспринял. Это было светило, само в себе горящее и перерабатывающее магию, которая не находила выхода. Проход между мирами стал настолько нестабилен, что даже магия просачивалась сквозь него с трудом.
Пока я пытался понять, что же из этого следует, Печать сделала это за меня. Шар на миг сжался, словно провалившись внутрь себя, а потом взорвался с такой силой, что меня даже в моей тюрьме сплющило. Мой новоявленный источник не выдержал такого напора чистой Силы и тоже взорвался. Не выдержал и расшатавшийся кокон. Он лопнул, как надутый бычий пузырь. Магия исчезла, вспыхнув белым огнем. Огонь опалил мне глаза, кожу, нервные окончания… Последнее, что я помнил, — что летел куда-то во тьму, раскинув руки.
Возможно, я был уже мертв. Но совершенно точно я был свободен.
Галя, 21 июня
Свет возвращался постепенно, а вместе с ним явилась боль. Голова трещала так, будто по ней недавно били кувалдой.
Медленно-медленно я осознала, что лежу на траве, точнее, на травяных кочках, впивающихся в бока, а надо мной тихо шелестят листья. А еще рядом кто-то разговаривал.
— Ну как? — спросил какой-то мужчина.
— Приходит в себя.
Второй голос показался мне знакомым. Кто-то недавно так же говорил: с легким, почти незаметным приятным акцентом.
Ну точно, Виктор. Рыцарь. А он-то откуда здесь? И почему я лежу? И что вообще…
Я открыла глаза и некоторое время изучала четкий рисунок листвы какого-то куста на фоне синего неба. Небо выглядело нормально.
— Может, все-таки к медикам ее?
— Обязательно, только зададим пару вопросов… Галя?
Виктор склонился надо мной, лицо его то расплывалось, то вновь обретало четкие очертания. Я поморгала. Каждое движение век отдавалось в голове вспышками боли. Что со мной было?.. Память путалась. Ох… Кажется, я ездила на мотоцикле? Куда-то бежала? Или от кого-то? И почему так болит голова? Мутная завеса, скрывающая воспоминания, постепенно рассеивалась. О боже… Кража картины, полет на Вжике, обезумевшая Звезда Хаоса, взрыв…
— Галя? Ты меня слышишь?
— Да… — ответила я сипло. — Даже вижу… Что с моим байком?
Виктор быстро переглянулся с кем-то, сидевшим подальше.
— Он побит, но, думаю, в сервисе его восстановят. Ты можешь говорить? Сесть можешь?
Опираясь на его руку, я с трудом приподнялась. Тело болело не меньше головы. Казалось, что меня полдня пинали железными сапогами и били деревянными палками. Головная боль даже как-то тускнела на фоне этого тотального телесного повреждения.
— Что случилось?..
— Ты оказалась слишком близко к эпицентру сильного выброса магии, — сказал Виктор. — Твою спутницу увезли в больницу, да и тебя бы надо туда… но есть дело, которое не терпит отлагательства. И нам очень нужна твоя помощь.
Опять?.. Я кивнула, едва не застонав от движения. Окружающий мир опасно зашатался.
— Пожалуйста, Галя, помоги нам. Потом мы отвезем тебя к врачу.
— Верю, — пробормотала я, пытаясь успокоить реальность. — Да, Виктор… а как же твоя жена?
Он улыбнулся:
— Маргарет? В больнице. Восстанавливается. Взрыв уничтожил иглу. Блокировку он, правда, тоже уничтожил, но это уже не важно… Однако внутренние повреждения остались.
— Хорошо, — я осторожно кивнула и попыталась подняться.
Виктор помог мне встать и повел, поддерживая под локоть. Его собеседник молча шел рядом. Это был угрюмый парень в камуфляже и бронежилете — что меня совсем не удивило в свете последних событий. То ли он приехал разбираться с прислужниками Хаоса, то ли меня арестовывать… Через правый висок к углу глаза у него тянулся тонкий шрам.
