— Вась? Василек! — Руки сжали меня в тиски. И хорошо. Иначе я бы упала с седла. Я и хотела упасть, только бы не быть рядом с НИМ!
Но… это не ОН?!
У него руки Ника, голос Ника, и от него не пахнет обгорелой плотью и пеплом… Значит, это просто видение?
— Василиса! Любимая! Что с тобой? Это я. Я! Посмотри на меня…
— Ник? — Я осторожно открыла глаза, с опаской оглянулась и едва не расплакалась, увидев перед собой не обожженное бельмастое лицо, а родную улыбку Ника и его не то серые, не то зеленые глаза.
— Ага! Довел-таки своей щедростью хозяйку до припадков! — не упустил случая укоризненно пробубнить Борька, аппетитно похрустывая травкой. — И имей в виду, если меня на неделю без овса оставить, я тоже так визжать выучусь! Хрен заткнешь!
И тут у меня сдали нервы. Уткнувшись Нику в плечо, я расхохоталась. Долго, с наслаждением, с надрывом, не сдерживая слез и страха. Ник молчал, только гладил меня по волосам и иногда, когда думал, что я этого не чувствую, касался губами макушки.
Наконец я сделала над собой усилие, отстранилась и посмотрела ему в лицо. На губах успокаивающая улыбка, а в глазах тревога. Рассказать ему о моих видениях или пусть у меня тоже будет тайна? Но слова рвались из меня, как бес из грешника во время причастия. И я рассказала ему все. И то, что вчера на вершине горы у могильника я видела сразу двух Фениксов, и то, что привиделось мне сейчас.
— Понимаешь? Мне кажется, я меняюсь! Я сейчас часто вижу то, чего нет! Я вижу ЕГО! Мне кажется, он за мной следит, и я… Я ничего не могу с этим поделать. Ник, мне страшно…
— Скоро все закончится! Обещаю. — Он одной рукой привлек меня к себе, но тут нашу идиллию оборвал голос Борьки:
— Народ, вы как хотите, а я пошел. — Он переступил копытами, подтверждая серьезность своих намерений. — Во-первых, я наелся, а во-вторых, там из-за забора на нас с десяток пар глаз любуется. Как говорится, что надо простым смертным — хлеба и зрелищ? Видимо, вы своими припадками всех аборигенов так заинтересовали, что теперь они решают — оставить нас в качестве «зрелища» или опосля на «хлеб» пустить, чтоб не мучились.
Вспомнив, что мы все еще отдыхаем у безымянной деревушки, я бросила взгляд из-за плеча Ника и даже вздрогнула, разглядывая сквозь щелястый забор угрюмого вида, заросших густыми бородами, узкоглазых, загорелых до черноты скуластых мужчин в коротких небеленых штанах и таких же мрачных, худосочных женщин, замотанных вместо платья в серую ткань. Почувствовав, что чужаки насторожились и сейчас сделают ноги, эти странные сельчане вдруг поднесли к губам короткие трубки. У меня над ухом что-то просвистело. В ответ Ник свирепо дернул поводья, и Борька сорвался с места в галоп.
Вскоре негостеприимные и явно психически нездоровые аборигены остались далеко позади. Я боялась, что будет погоня, и долго вглядывалась в уменьшающиеся и вскоре совсем исчезнувшие дома, пока не поняла, что никто из этих психов и не собирался играть с нами в догонялки.
— Что этим людям от нас было нужно? — Я наконец отлипла от Ника и развернулась так, чтобы смотреть вперед. — Ой! Что это?
— Шамахане, — не утруждаясь объяснениями, односложно буркнул Никита.
— О! Кажись, добрались! Ник, как думаешь, хоть там-то мне овса перепадет?
Я вгляделась в преграждающее нам путь странное сооружение. Скорее даже не сооружение, а стена. Высокая, сделанная из темного камня, она, казалось, делит мир пополам, начинаясь от горизонта и растворяясь где-то в едва видимых изломах гор.
— Что это? — повторила я, не отрывая взгляда от преграды, приближавшейся с каждым Борькиным шагом. И ни дверей, ни ворот, ни арки…
— Это граница шамаханских земель. — Я почувствовала, как Ник напрягся.
Действительно добрались!
— А как через нее пройти? Где двери? — озвучил мои мысли Борька. — Куда ехать-то? Вправо, влево?
— Прямо. Куда дорога идет. — Голос Никиты стал безразличным, если не сказать — ледяным. Ни нотки волнения, ни единой эмоции. А это значит, насколько я за все это время смогла узнать Никиту, — он готов к схватке, и он… боится! Знать бы еще чего…
— Но дорога идет к стене, а в стене ни ворот, ни калитки… — Борька даже на миг остановился, настороженно покрутил головой и снова протрусил вперед.
— Шамахане — колдуны и маги. У них самые лучшие в мире магические и целительские школы, так неужели ты думал, что на их земли можно так легко попасть? — Ник едва слышно усмехнулся и зловеще добавил: — А ворота будут. Не сомневайся!
После его слов сомневаться как-то сразу расхотелось. Оставшуюся часть пути до границы мы проделали молча, думая каждый о своем. Не знаю, о чем думали мои спутники, но я, если честно, голову сломала, пытаясь представить, как мы сможем миновать эту стену.
Меж тем стена неумолимо приближалась. Бесстрастной махиной вырастая у нас над головами и буквально заслоняя солнце.
— Все! Я больше туда ни ногой! — Борька вдруг встал и, задрав голову, принялся разглядывать закрывшую полнеба махину. — Мне кажется или я чувствую, как она с каждым моим шагом трясется? А еще голоса! Они гонят меня! Предупреждают не ходить сюда! А вдруг этот заборчик на нас сейчас упадет?!
— Борис, ты должен идти вперед, пока не подойдешь к стене! — Ник повозился и спрыгнул наземь, и моей спине стало холодно и неуютно. Взяв испуганного жеребца под уздцы, он уверенно повел его к преграде, не забывая убеждать: — Пойми, это охранные заклинания тебя заставляют бояться. Но на самом деле бояться не нужно. Не все реальность из того, что ты видишь! Понимаешь меня?
Что-то неуловимо знакомое заставило меня куда более внимательно взглянуть на стену. Где-то я уже это видела… или слышала?
И тут до меня дошло.
— Борька, вспомни дом Феникса! Там же было то же самое! Огромная каменная стена, которую я видела, для тебя оказалась небольшим дощатым забором! — От эмоций, переполнявших меня, я даже не смогла усидеть в седле и тоже скатилась по круглому боку жеребца. — Помнишь?
— Помнить-то я помню! — Борька шел, прижав уши и не сводя глаз, в которых застыл ужас, с черной громадины. — Только там я видел крошечный забор, а здесь вон какая махина. Да еще голоса чьи-то страшные не по-нашему матюкаются!
— А ты хотел, чтобы граница колдовского государства охранялась так же, как логово этого вашего Феникса? — недовольно проворчал Никита и подсластил пилюлю: — Но в целом ты, Василек, права. Основа охранного колдовства та же, только сила магии здесь совсем другая. Даже те, кто знает секрет, не всегда могут пройти путь до стены, а ведь именно этот путь и есть дверь.
— То есть как? — Странно, отчего эта стена так действует на Борьку. У меня она страха не вызывает. И голоса не слышатся. Может, потому, что со мной Ник? С ним мне вообще ничего не страшно!
— Просто иди. — Никита не стал объяснять, предпочитая показать. И повел Борьку за собой, посоветовав напоследок: — Будет страшно — закрой глаза и доверься мне!
