нет среди нас.
— Тебя Вект послал? — прорычала Лелит ему в ухо. Она жаждала пролить кровь мастера труппы — сражаться так упорно, не имея в конце смерти другого, было разочарованием, сдерживаемым напряжением, от которого она жаждала освобождения. Но еще сильнее было оскорбление. Его маска, маска Мереллиан, на мгновение приняла облик Векта, и это, несомненно, было посланием для нее. Неужели Верховный владыка Комморрага послал этих самых маловероятных агентов, чтобы покончить с ее жизнью? И все же арлекины не набросились на нее со всех сторон, что, несомненно, было бы для них лучшим шансом убить ее…
— Ему хотелось бы так думать, — сказал арлекин. — Но мы не пляшем под чужую дудку. — Он прочистил горло. — Мои спутники сочтут за милость, если ты не станешь меня убивать.
Губа Лелит дернулась. Ей следовало бы убить его, чтобы дать понять, что с ней не стоит связываться, но ее окружала его труппа. Ее все еще тянуло отомстить за уязвленную гордость и испытать себя до предела, даже если этот предел будет означать ее уничтожение, но она боролась с этим желанием. Она покинула Комморраг и присоединилась к Иннари, чтобы совершить великие дела, и она победила Великого Арлекина, но это ничего не значило бы, если бы ее убили его последователи. Ей нужно было воскресить мертвого бога и убить живого, а она не могла сделать ни того, ни другого, если сама была мертва, а ее дух таился где-то в сознании Иврейн.
Она неохотно отступила назад, держа ножи наготове на случай, если все это окажется уловкой. Прайдиан Призрачный Глаз повернулся, возвращая меч в ножны на спине, и его маска снова изменилась, превратившись в непостижимый смех Смеющегося Бога.
— Я не попадусь в ловушку, — холодно, жестко и низко произнесла Лелит.
— Шутка не в том, что ловушка расставлена, — сказал Прайдиан, и в его голосе зазвучало тихое веселье. — Шутка в том, чтобы предупредить тебя о существовании ловушки и посмотреть, что ты потом будешь с этим делать.
Лелит фыркнула:
— Так ты притворяешься, что у тебя нет никаких планов? — Она резко повернула один из своих ножей. — Не оскорбляй меня.
Призрачный Глаз слегка наклонил голову в знак признательности.
— В твое отсутствие Темный город нуждается в равновесии.
— И ты, значит, заботишься о благополучии Комморрага?
— Мы заботимся о благополучии всех эльдари, — сказал арлекин, его голос стал совершенно серьезным. Затем Маска Безмолвных Сумерек повернулись и, словно тени, убегающие от движущегося факела, скрылись в руинах храма, оставив Лелит Гесперакс с одинаковой яростью сжимать клинки и испытывать гнев. Почувствовав, что кто-то приближается к ней сзади, она чуть было не обернулась и не бросилась наутек, но это оказалась всего лишь Иврейн.
— Что они тебе сказали? — поинтересовалась эмиссар. Казалось, она была рассержена тем, что арлекины разговаривали с Лелит, но не удостоили ее ни словом.
— Арлекинские развлечения, — коротко ответила Лелит. — Ты же знаешь, Цегорах заставляет их совершать странные поступки в погоне за весельем.
Она убрала ножи в ножны и зашагала прочь.
Три
— Ты уверена в том, что видела? — Лелит обратилась к Зеле Элинне, одной из своих Кровавых Невест, пока ее рейдер проносился по серому непространству паутины. Иврейн не отказала им в разрешении уйти, но Лелит и не просила об этом. Взяв рейдер и два «Яда», она открыла планетарные врата паутины, и охранники, которых Иврейн поставила на них, слишком дорожили своими жизнями, чтобы пытаться остановить ее.
— Полностью, — ответила Зела. — Это была руна Культа Тринадцатой Ночи, на груди Аиллуина. Она появилась лишь на мгновение, но это бесспорно была она.
Культ Тринадцатой Ночи. Хотя ни один из культов ведьм не был так заметен, как Культ Раздора Лелит, Культ Тринадцатой Ночи был одним из крупнейших их соперников. Они располагали особенно сильным контингентом всадников на реактивных мотоциклах и геллионов, и предпочитали быстрые, ошеломляющие атаки, в которых в большей степени полагались на свирепость, чем на хитрость или стратегию. Они были прожорливыми хищниками в реальном пространстве, а их представления на арене пользовались огромной популярностью. Во многих отношениях Лелит была готова признать, что они практически равны ее собственному культу. Разница в основном сводилась к двум важнейшим факторам.
Первый — это сама Лелит. Она была не просто величайшей ведьмой своего времени, а возможно, и величайшей из когда-либо живших, но и лучшим бойцом-гладиатором в галактике. Конечно, были и более великие генералы, и более хитрые тактики, и более искусные в искусстве ведения войны. Однако когда дело доходило до столкновения клинка с клинком и воли с волей, Лелит не было равных. Она веками сражалась с лучшими, кто существовал в галактике, и выходила из боя не только живой, но и практически невредимой. А вот то, что кто-то смог пометить ее плоть, было явлением довольно редким, и она хранила эти изъяны как напоминание, вместо того чтобы попросить гомункула сгладить их.
Все в Комморраге знали и боялись ее. Представление Ее Превосходительства Королевы Ножей в Крусибаэле было вершиной развлечений друкари, и богачи этого гигантского фрактального города стекались туда ночь за ночью, покупая билеты за пленников, драгоценные камни, рабов, редкое и экзотическое оружие — все, чего только пожелает культ. Конечно, существовали и другие представления других культов, которые собирали десятки тысяч зрителей, но ничто не могло соперничать с Культом Раздора, если на песках появлялась Лелит.
Другим фактором был Вект.
Верховный владыка Асдрубаэль Вект во многом был абсолютно всем, чем не была Лелит. Лелит встречалась с противниками лицом к лицу и клинком к клинку, стремясь доказать свое превосходство над ними. Вект сидел в тени и плел паутину из марионеточных нитей, тщательно настраивая потенциальных врагов друг против друга с помощью тщательно культивируемой похвалы здесь, отказа от благосклонности там, намеков, уловок и ловушек, в которых его истинные намерения никогда не были ясно выражены. У Векта был доступ к самому страшному оружию в галактике, если оно ему понадобится, но он предпочитал воевать через слуг и доверенных лиц, не давая врагам понять, что хочет получить их головы, до того момента, как они будут поданы ему.
Вект знал силу Культа Раздора и желал ее для себя. Он не мог взять его под свой контроль — теоретически Владыка Темного города мог контролировать всех друкари, но кабалы, культы и ковены существовали отдельно друг от друга специально для поддержания предполагаемого баланса сил, который поддерживал Вект на своем посту. Междоусобные войны на улицах Комморрага ей наскучили, а покровительство Кабала Черного Сердца позволяло
