прибывая без предупреждения и ожидания, чтобы переломить ход войны, устроить засаду или нанести удар, чтобы обезглавить руководство противника. Однако их мотивы и цели были окутаны неизвестностью, и ходили мрачные истории о кровавой бойне, которую они могли оставить после себя по воле Смеющегося Бога. Это были неулыбчивые убийцы, которые так же часто использовали клинки, как и предупреждения.
Лелит на всякий случай обнажила собственные клинки, готовая действовать, если кто-нибудь из арлекинов приблизится к Иврейн. Сама эмиссар по-прежнему сидела, завороженная представлением, и, хотя выражение лица Визарха не прочитывалось сквозь шлем, его поза не давала никаких признаков того, что он видит угрозу. Оба они жили в Комморраге, но ни один из них там не родился, и недоверие не было заложено в их костях одинаково.
Вот. Один из танцоров изменил направление движения со скоростью, на которую был способен только арлекин, и перевернулся в сторону Иврейн. Пока не было никаких признаков того, что это было нападение, а не часть представления, но Лелит не хотелось ждать, пока все выяснится. Она отвела руку назад, чтобы метнуть один из своих ножей.
И обнаружила, что ее предплечье схвачено.
Она крутанулась на месте, без колебаний и вопросов нанося удар другим клинком, но удар был отклонен плоской частью меча. Она мимолетно увидела потустороннюю маску, а затем Мереллиан атаковала.
Это был Прайдиан Призрачный Глаз — Лелит поняла это в одно мгновение, — и хозяин труппы двигался как жидкая молния. Его клинок не был продолжением руки, он был продолжением его воли — мерцающий осколок смерти, который тянулся к Лелит с жадностью самого изголодавшегося по душам нищего во всем Комморраге. Он обладал грацией и скоростью Арлекина, но, будучи Мереллиан, не использовал привычной для них вычурности; в его фальшивом лице было убийство, а его сосредоточенность была абсолютной. Это было похоже на бой с кошмаром, воплотившимся в плоть.
Однако Лелит была родом из Темного города, и у нее был немалый опыт борьбы с кошмарами.
Искусство клинка Призрачного Глаза было на высоте, но у Лелит было два оружия против одного, а ее рефлексы были столь же остры. Они сошлись в поединке на полу, делая выпад за выпадом, парируя удар за ударом, и каждый был близок к тому, чтобы нанести решающий удар, но в последний момент оказывался на волосок от него. Лелит больше не думала об Иврейн: минутная невнимательность могла стоить ей жизни, а она не Намашель, чтобы жертвовать собой ради другого.
Постепенно арлекин сдал позиции, и Лелит почувствовала, как по ее лицу расползается ухмылка, почти соответствующая той, что скрывала его черты. Наконец-то перед ней предстал настоящий вызов, какого она не испытывала уже много лет. Арлекины были одними из самых искусных бойцов среди эльдари, а их предводители, Великие Арлекины, одними из самых смертоносных, но Лелит Гесперакс была не просто равна Призрачному Глазу, она была чуть лучше его. Она начала растворяться в танце их схватки, ее ножи вращались и вспыхивали, пробивая его защиту, заставляя его сражаться все более и более сдержанно, поскольку возможности его атаки уменьшались, пока он не смог сделать ничего, кроме как помешать ее клинкам найти его плоть. Ему удалось выкроить микросекунду пространства, после чего он рванулся вверх и в сторону, сделав сальто назад, которое завершилось изящным приземлением в центре площадки. Лелит в мгновение ока оказалась рядом с ним: мышцы и сухожилия делали ту работу, для которой ей не хватало его пояса, но она не собиралась упускать свое преимущество.
Их клинки сталкивались, соскальзывали друг с друга, опять сталкивались. Лелит нанесла сокрушительный удар, прорезавший ткань его комбинезона, отклонила голову в сторону, чтобы ответный удар Призрачного Глаза не задел ни одного волоска из ее пучка, и снова бросилась в атаку. Она видела, что другие арлекины приближаются к ней, но никто из них не вступал в схватку; Лелит не сражалась бы на аренах веками, не развив периферийное зрение, чтобы точно знать, когда кто-то находится в пределах досягаемости ее клинков и, наоборот, когда она находится в пределах досягаемости их. И все же в том, как они расположились, было что-то до боли знакомое, и еще чего-то не хватало…
Намашель. Танцор, исполнявший роль Намашель, снова превратился в безликого члена хора, но Аиллуин все еще присутствовал, а Лелит сражалась с Мереллиан. Вот она на сцене, одетая в тот же черный цвет, в который превратится костюм Намашель, когда ее жизнь закончится.
Ублюдки привлекли Лелит в центр своего представления, чтобы убить ее, но Лелит не собиралась умирать.
— Я не Намашель! — прорычала она. Великий арлекин откатился от нее, снова поднялся на ноги, раскинул руки, и его маска замерцала. На мгновение он изобразил мрачную гримасу с холодным и жестоким выражением лица, обрамленную занавесом темно-русых волос. Это было стилизованное подобие, и остальные зрители, вероятно, не узнали бы его, даже если бы увидели в тот момент, но Лелит знала эти черты. Она, в отличие от большинства друкари, много раз видела их воочию.
Лелит рванулась вперед с той смертоносной скоростью, которая погубила многих противников на аренах Комморрага. Призрачный Глаз был превосходным бойцом, но он все еще был из плоти и крови, и его нельзя было назвать безупречным. Отчаянный взмах его клинка на уровне ее шеи был слишком медленным, слишком отчетливым; импульс пореза увлек его за собой и впервые слегка вывел из равновесия. Это была пустяковая ошибка, которую он исправит в промежутке между одним ударом сердца и следующим. Это было бы незаметно для любого наблюдателя, кроме того, с кем он был связан боем, но Лелит была здесь, и она заметила его ошибку, потому что сама втянула его в нее.
Не задумываясь, она сделала шаг, скользнула за его спину, левой рукой надавила на его горло и опустила его на лезвие ножа, а правую занесла, чтобы поцеловать кожу его горла…
…и музыка стихла с последним аккордом триумфа и печали. Мнемоническая ткань побледнела, и костюмы танцоров вернулись к обычному для арлекинов виду, а ярость их танца сменилась застывшей неподвижностью.
Призрачный Глаз рассмеялся.
Он был низким и мягким, как и его голос; смех того, кто нашел развлечение там, где его не ожидал. Однако он был слугой Смеющегося бога, а Лелит не доверяла тому, что божество может найти забавным.
— Ты очень хорошо танцуешь, — сказал арлекин, его горло все еще было прижато к ее ножу. — Я рад, что представление закончилось именно тогда, когда закончилось. Риллиетанн теряют каждый день, когда тебя
