пять братьев. А если и их не послушает, то приведи с собой пресвитера. И если и в этом случае не примирится, то тогда уже молись без смущения Богу, дабы Он Сам известил его о твоей искренности, и ни о чем не заботься».
85. Брат, отправляясь на торжище, спросил авву Пимена: «Что мне делать?» Старец говорит ему: «Стань другом тому, кто себя утесняет, – и спокойно продашь свое рукоделие».
86. Он же сказал: «Вот какое правило жития Бог дал Израилю: воздерживаться от того, что неестественно по природе, т. е. от гнева, ярости, ревности, ненависти, клеветы на брата своего и от прочего, что свойственно ветхому человеку».[64]
87. Еще говорил [авва Пимен]: «Сколько есть сил, старайся не делать никому зла и храни чистоту сердца своего по отношению ко всякому человеку».
88. К авве Палладию пришел правитель страны, желая увидеть его, потому что был весьма о нем наслышан. Он взял с собой и скорописца и дал ему поручение: «Сейчас я войду к авве, а ты записывай со всей точностью все, что он мне скажет».
Правитель вошел и сказал старцу: «Помолись за меня, авва, ибо у меня множество грехов». Старец говорит: «Безгрешен один Иисус Христос». Правитель спросил: «Неужели, авва, мы за каждый грех дадим ответ?» Старец ответил: «В Писании сказано: „Ты воздашь каждому по делам его“[65]». Пришедший попросил изъяснить эти слова, и старец сказал: «Эти слова сами себя объясняют, но узнай и все их тонкости. Ты оскорбил ближнего? Жди, когда тебя оскорбят. Ты был несправедлив к низшим себя, избивал нищих, был лицеприятен на суде, бесчестил людей, злословил, клеветал, лгал, посягал на чужих жен, преступал клятву, неправильно расширял границы земель, присваивал себе имущество сирот, притеснял вдов, предпочитал временные наслаждения обетованным благам? За все это жди воздаяния той же мерой. Что посеет человек, то и пожнет.[66] Также если ты совершил какие-то добрые дела, то получишь многократное воздаяние за них, как сказано: „Ты воздашь каждому по делам его“.[67] Всю жизнь помни о воздаянии – и сможешь избежать множества грехов».
Правитель спросил: «Что же мне делать, авва?» Старец ответил: «Помышляй о вечных, нескончаемых и неизменных обителях, где не может быть мрака ночи и нет места сну – подобию смерти; где не будет уже еды и питья – этих служителей нашей немощи; не будет скорбей, болезней, врачеваний; где нет судов, торговли, денег – этого начала всех зол, повода к войнам и корня вражды. Там страна живых, не тех, кто умер во грехе, но тех, кто живет истинной жизнью во Христе Иисусе». Горько вздохнув, правитель сказал: «Истинно, авва, так и есть, как ты сказал». И получив великую пользу, он вернулся в свой город, благодаря Бога.
89. Рассказывали об авве Памво, что, когда он был уже близок к смерти, в самый день своего исхода он сказал стоявшим близ него святым мужам: «С тех пор как я пришел в это пустынное место, построил себе келию и поселился в ней, я не помню, чтобы я ел другой хлеб, кроме добытого своими руками, и до сего часа не раскаивался ни в одном сказанном мною слове. Но вот я отхожу к Богу так, как будто и не начинал еще подвизаться». Вот чем превосходил авва Памво многих.
Когда его спрашивали о слове из Писания или о духовной жизни, он не отвечал сразу, но говорил, что еще не понимает этого, и по месяцу, а то и более не давал ответа.
90. Авва Памво сказал: «Если у тебя есть сердце, ты можешь спастись».
91. Рассказывали об отцах авве Памво, авве Виссарионе, авве Исаии и авве Паисии, что они были великими подвижниками. Однажды они встретились с аввой Афре, пресвитером Нитрийской Горы,[68] и тот спросил их: «Как должны жить братия?» Они ответили: «В великом подвиге и храня свою совесть перед ближним».
92. Один брат спросил авву Памво: «Почему лукавые духи мешают мне творить добро ближнему?» Старец ответил: «Не говори так, потому что иначе ты называешь Бога лжецом. Лучше скажи: „Я совсем не хочу делать добро ближнему“, потому что Бог, упреждая тебя, сказал: „Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью“[69]».
93. Авва Памво отправил своего ученика в город Александрию продать рукоделие. Тому пришлось пробыть в городе шестнадцать дней, как он нам рассказывал, ночевал же он в притворе храма Святого Марка. Там он узнал последование богослужения Православной Церкви, выучил некоторые тропари, с тем и возвратился к своему старцу. Говорит ему старец: «Я вижу, что ты, чадо, в смущении. Не случилось ли с тобой какого искушения в городе?» Брат отвечает: «Поистине, авва, мы в нерадении проводим наши дни в этой пустыне, потому что не поем ни канонов, ни тропарей. Будучи в Александрии, я узнал чинопоследования Церкви, слышал, как их совершают, и очень опечалился: почему мы не поем ни канонов, ни тропарей?»
Старец ответил ему: «Увы нам, чадо, потому что приблизились дни, когда монахи оставят твердую пищу,[70] изреченную Святым Духом, и последуют за песнопениями и гласами. Какое сокрушение, какие слезы рождаются от тропарей? Какое сокрушение будет у монаха, когда он стоит в храме или в келии и возвышает свой голос, подобно волу? Когда мы предстоим пред лицом Божиим, мы должны стоять с великим сокрушением, а не в парении помыслов. Не для того монахи удалились в эту пустыню, чтобы предстоять Богу с мечтанием и рассеянием, петь песнопения и чередовать гласы, махать руками и притопывать ногами. Но мы должны в величайшем страхе и трепете, слезах и воздыханиях, с благоговением, как подобает, смиренным и сокрушенным гласом приносить Богу молитвы.
Говорю тебе, чадо, что наступают дни, когда христиане испортят книги святых евангелистов, святых апостолов и дивных пророков, изгладят из книг Священные Писания, а вместо них напишут тропари, и, по подражанию эллинам, изольется ум их в тропарях и речах эллинских. Поэтому отцы нам завещали, чтобы каллиграфы, живущие в этой пустыне, не писали жития и слова отцов на пергаменте, но только на бумаге, потому что будущее поколение счистит с пергамента жития святых отцов и запишет на нем то, что захочет».
Брат спросил старца: «Неужели так и будет? Неужели так изменятся нравы и предания христиан и не станет в Церкви священников?» Старец ответил: «В те времена во многих охладеет
