Древний Восток в античной и раннехристианской традиции
(Индия, Китай, Юго-Восточная Азия)
Введение
Древним грекам и римлянам страны Дальнего Востока и Южной Азии были известны несравненно хуже, чем Египет, Сирия или Анатолия. Но в сознании античных писателей Индия всегда занимала особое место как земля, расположенная на краю Ойкумены.
Вопрос о том, когда впервые греки познакомились с самыми отдаленными областями Азии, остается открытым. Неоднократно предпринимались попытки связать с Индией сообщения об эфиопах, «обожженных солнцем», или других экзотических народностях, упоминаемых уже у Гомера. Но подобные сопоставления не кажутся надежными — полумифическую картину мира трудно совместить с географической картой.
Важнейшим событием древней истории, сблизившим Восток и Запад (а вскоре и противопоставившим их), явилось образование в середине VI в. до н. э. державы Ахеменидов. Персам впервые удалось объединить под своей властью территории, простиравшиеся от греческих городов малоазийского побережья до пределов Индии. Незадолго до начала Греко-персидских войн Дарий I решил обследовать восточные окраины своей обширной империи. В этой экспедиции принимал участие (а возможно, и возглавлял ее) некто Скилак из карийского города Карианды. Видимо, какая-то версия отчета Скилака о плавании по Инду стала известна в греческом мире. Сведения его «Перипла» цитировал один из первых историков и землеописателей Гекатей Милетский. Скудные фрагменты труда Гекатея сохранились у позднейших античных авторов. К Гекатею и Скилаку восходит описание индийских племен, содержащееся в «Истории» Геродота[1].
Та часть Южной Азии, которую имеет в виду Геродот, говоря об Индии, соответствует маршруту путешествия Скилака — это индийские сатрапии Ахеменидской державы Гандара (т. е. Гандхара) и Хинду (Синд), упоминаемые в надписях Дария I. Геродот сообщает, что далее, к востоку от «Индии», простирается пустыня. Речь идет, конечно, о пустыне Тар в штате Раджастан. Таким образом, Геродотова «Индия» приблизительно соответствует современному Пакистану. Ни долина Ганга, ни Декан «отцу истории» не известны.
В описании Геродота «Индия» оказывается на самом краю Земли, и внимание автора привлечено к самым необычайным из ее обитателей. Сообщая о диковинных обычаях местных племен, писатель не только заставляет читателя удивляться чудесам и бесконечному разнообразию мира. Он подводит его к важной мысли об относительности любых человеческих установлений: то, что эллину кажется естественным, для индийского варвара чудовищно.
Греческий историк пересказывает легенду об огромных муравьях, добывающих золото. Легенда эта имеет местное происхождение и связана с горными областями на северо-западе Индии. Отголосок ее можно обнаружить в индийском эпосе — в «Махабхарате» упоминается «муравьиное» (pipīlika) золото. Устные предания народов далекого Востока проникают в раннюю греческую литературу[2].
Через несколько десятилетий после Геродота появилось первое специальное сочинение об Индии. Оно принадлежало уроженцу малоазийского города Книда Ктесию[3]. Автор семнадцать лет жил при персидском дворе и был врачом царя Артаксеркса (рубеж V–IV вв. до н. э.). Небольшая книжица Ктесия «Индика» сохранилась лишь в цитатах и в виде конспекта, составленного византийским патриархом Фотием (IX в.). Уже в древности у Ктесия была неважная репутация, его нередко упрекали во лжи, в распространении выдумок, лишенных всякого правдоподобия. Ктесий не отличался склонностью к критическому анализу дошедших до него слухов. Однако именно передаваемые им баснословные сведения составляют наиболее ценную часть его труда. Ктесий имел возможность собирать информацию в Персии, и, видимо, нередко его сообщения, основаны на рассказах самих индийцев — уроженцев северо-западной части страны. Современные исследователи обнаружили немало соответствий между рассказами Ктесия и мифами, сохранившимися в санскритской литературе. Греческий автор предлагает нам наиболее ранние твердо датируемые указания на фольклорные сюжеты, бытовавшие в Древней Индии.
Ктесий Книдский не был ни серьезным ученым, ни крупным писателем. Тем не менее, труд его пользовался популярностью и сыграл немалую роль в античной литературной традиции. Именно здесь мы впервые видим сложившийся образ Индии как страны чудес — тот образ, который стал затем характерным для европейской культуры древности и Средневековья. Внимание автора сосредоточено по преимуществу на описании природы Индии, ее диковинных растений и животных. Реки и деревья этой страны изображаются как сказочно большие, все пропорции деформированы. Крупицы достоверной информации вплетены в фантастическое описание действительности.
Известно, что Ктесию принадлежал также труд «Персика», сохранившийся лишь в отрывках. Интерес к Персии в греческом мире мог быть вполне прагматическим, а сведения о персидской земле и обычаях местных народов нетрудно было получить из достоверных источников. Внимание к Индии, очевидно, определялось совершенно иными мотивами. Сама удаленность этой страны и скудость информации обеспечивали ей место между реальным и мифическим пространством[4].
Своеобразный «миф об Индии», сложившийся в эпоху классической Греции, продолжал жить и в период эллинизма. Во время похода Александра Македонского греки впервые появились на индийской земле и в качестве очевидцев могли дополнить и поправить сообщения более ранних писателей. Однако они, как паломники, заранее были настроены на чудеса — и, конечно, находили их.
Ученик Аристотеля, Александр окружил себя образованными людьми. Его соратники оставили воспоминания о великом походе[5], но все эти сочинения известны лишь по цитатам да пересказам позднейших авторов. Ход военных действий описывал, например, военачальник Птолемей (тот самый Птолемей Лаг, который основал династию, правившую в эллинистическом Египте). Неарх, командовавший флотом, дал подробный рассказ о плавании к устью Инда и далее по морю — к берегам Вавилонии. Капитан флагманского судна Онесикрит был учеником знаменитого философа-киника Диогена. Именно он познакомил греческого читателя с учениями индийских «софистов». О «нагих философах» оставил повествование Аристобул, исполнявший во время похода роль специалиста по военным сооружениям.
Авторы эпохи Александра, в отличие от времен Геродота, уже знали, что к востоку от Пенджаба находится обширная и густонаселенная территория, по которой течет Ганг с его многочисленными притоками. Очевидно, с этого времени вошло в обиход наименование всей Южной Азии, а не только Синда или бассейна Инда, «Индийской землей», Индией. Однако непосредственно знакомы они были главным образом с Пенджабом, о том же, что представляла собою остальная Индия, были вынуждены довольствоваться слухами. Судя по скудости и сбивчивости информации, жители северо-западной Индии немногое могли сообщить о своих восточных соседях (которых они называли прасиями — что и значит «жители востока», санскритское prācya).
Неравномерность в описании северо-западной Индии легко объясняется характером взаимоотношений с теми или иными из местных народов, а также теми задачами, которые ставили перед собою античные писатели. Правитель города Таксилы принял Александра дружественно, рассчитывая на его помощь в борьбе с могущественными соседями — Пором и
