Почему это может быть так ужасно? Ты слишком богат. У тебя нет причин оставаться...
— Нет причин? — Артур взволнованно провел рукой по волосам, растрепав свой конский хвост, так что он выглядел еще более неукротимым и непредсказуемым. — У меня так много гребаных причин.
Как, черт возьми, это случилось? Все, что мы, казалось, делали в эти дни, — это переходили от близости к столкновениям.
С другой стороны, я только что спросила, бросит ли он все и сбежит ли со мной — в разгар войны и кто знает, чего еще. Не совсем честно.
«Ой».
«Я сделала это только потому, что я в ужасе».
— Забудь, что я сказала, — я положила руку ему на рукав. — Это было эгоистично с моей стороны. Я знаю, что у тебя здесь есть обязанности. Я просто ... ты не можешь злиться на меня за то, что я люблю тебя так сильно, что я хочу защитить тебя. Чтобы никогда не делить тебя ни с кем.
Ложь сорвалась с моего языка, и я позволила правде погрузиться во тьму. Я любила его, это было по-настоящему. Но я также волновалась, что Килл зайдет слишком далеко. Что его жажда мести затмевала все — даже меня.
Арт втянул воздух, не сводя с меня глаз. Он знал, что я предлагаю оливковую ветвь, но в то же время опасался, что я не совсем счастлива.
Вздохнув, Артур кивнул.
— Лютик, я даю тебе последнее слово. Когда эта неделя закончится и все пойдет по плану, мы уедем. Только мы вдвоем. Мы поедем куда угодно. В Англию, чтобы навестить твою приемную семью или какое-нибудь тропическое убежище у черта на куличках. Я сделаю все, что тебе нужно.
Притянув меня ближе, он выдохнул:
— Хорошо?
Я прильнула к нему, прижавшись щекой к его галстуку.
— Хорошо.
«Пожалуйста, пусть эта неделя пройдет гладко. Пожалуйста, не пострадай».
Напряжение между нами исчезло так же быстро, как и возникло. Артур отпустил меня, сделав еще глоток из своего бокала.
Его горло напряглось, когда он сглотнул, и снова желание сгустило мою кровь. Его грудь вздымалась, когда он двигался, каждый дюйм его сшитого на заказ костюма подчеркивал его невероятное телосложение. Женщины наблюдали за ним, в их взглядах вспыхивал интерес, несмотря на обручальные кольца, обвивающие их пальцы.
Я совершенно не в себе.
И собственница.
— Ты слишком красив, одетый в это… — я помахала ему рукой, как будто его идеально сшитый костюм оскорбил меня.
Мой раздраженный голос заставил Артура приподнять бровь, в то время как сексуальная ухмылка искривила его губы.
— Что ты только что сказала?
Я прищурилась.
— Ты слышал меня.
В его взгляде вспыхнул лукавый огонек.
— Ты права. Я тебя слышал.
Сделав шаг, наши тела выровнялись, как сталкивающиеся астероиды.
— Ты ревнуешь? Разве это не возбуждает тебя, зная, что ты единственная, кто может видеть, что у меня под костюмом? Что ты единственная, кто держит это, — взяв меня за руку, Арт приложил мои пальцы к своему сердцу.
Он коснулся губами моего уха.
— Потому что я возбуждаюсь видя, как мужчины смотрят на тебя, зная, что ты принадлежишь мне и только мне.
От его дыхания у меня по рукам побежали мурашки.
Усмехнувшись, Килл отпустил меня, и я сделала большой глоток охлажденных пузырьков.
— Скажем так, я предпочитаю тебя в грязных джинсах и потрепанной коже.
— Почему?
— Потому что президент-байкер пугает всех до смерти.
Мои губы приоткрылись, когда Артур обнял меня за талию, крепко прижимая к себе. От стремительного утолщения его брюк у меня внутри все растаяло.
— Я все равно пугаю ... даже если на мне галстук.
Я изо всех сил пыталась продолжить разговор. Мы переходили от вожделения к гневу и обратно. И теперь все, что я хотела сделать, это утащить его подальше от этой высокомерной толпы и доказать себе, что, несмотря на его планы, головные боли и упрямство, он все еще был мальчиком из моего прошлого.
Ничего не было сложного, пока мы помнили об этом.
Я прошептала:
— Не меня.
Его глаза прожигали глубокие изумрудные дыры в моей душе.
— Нет, не тебя. — он быстро поцеловал меня. — Как только я поговорю с сенатором Самсоном, я овладею тобой.
«Овладеет мной?»
«Речь о сексе?»
— Что, здесь? — пискнула я.
Артур глубоко вдохнул, втягивая в легкие аромат моих духов — орхидей и летнего солнца.
— Здесь, — тихо рассмеявшись, он оглядел комнату, словно ища темный угол, в котором можно было бы осуществить свою угрозу. — Я собираюсь погрузиться в тебя где-нибудь в этом доме и доказать тебе, что не имеет значения, что на мне надето или в какой ситуации мы оказались, я все еще твой. — Его глаза потемнели. — По какой-то причине, я думаю, тебе нужно напомнить об этом.
Мое сердце наполнилось любовью.
Отпустив меня, его рука исчезла в кармане брюк. Разжав пальцы, он сказал:
— Видишь?
Мои мышцы напряглись. Изношенный ластик Весов лежал в его ладони как талисман.
Я не могла оторвать от него глаз.
— Ты всегда носишь его с собой?
Надежно спрятав его, Артур кивнул.
— Каждый день. Это начиналось как нечто, что я ненавидел, потому что он слишком болезненно напоминал мне о тебе. Но каждый раз, когда я собирался выбросить ластик, я не мог. Я не мог вычеркнуть тебя из своей жизни, — он пожал плечами. — Ластик стал талисманом на удачу, и я стал суеверным, что если у меня не будет его с собой, моя удача иссякнет, и я окажусь еще более одиноким.
Вот. То, что Арт только что сказал. Вот почему я боялась будущего, того, что он планировал сделать. Что после стольких лет разлуки мы в конечном итоге останемся еще более одинокими, чем раньше — и все потому, что Артур не мог двигаться дальше.
Накрыв его руку своей, я отбросила свои тревоги.
С прискорбной ухмылкой Килл переплел свои пальцы с моими.
— Пойдем. Думаю, пришло время познакомить тебя с Самсоном.
Глава двадцать шестая
Килл
Уоллстрит научил меня кое-чему бесценному.
Урок, о котором я никогда не задумывался. Клео была мертва, и я был совсем один. Я тонул в чувстве вины, терзался душевной болью. Я был слаб.
Но в глазах Уоллстрита я не был слабым. Я был идеален. Потому что без
