гладил ее руки, что-то шептал, говорил. Она просто молчала. Когда вбежали дети и бросились к ней, она наконец-то смогла встать. Обнять их, Сабрина плакала, Даниэль еле сдерживал слезы. Карлос пытался утешить и Кристину и Сабрину, поддержать друга. Он уже позвонил Виктории, она тоже скоро подъедет. Кристина собралась со своими силами, она стала утешать детей, уговаривая их держаться, хотя у самой подкашивались ноги. Она просто не знала — как ей быть дальше? Как жить? Рафаэля больше нет, он уже никогда не вернется. Когда-то он оказал ей огромную услугу, приняв в свой дом, дав ей свою фамилию, защитив тем самым от поисков Алехандро. Алехандро, О Господи. Винсенте. Теперь она одна должна бороться за своих детей. Потом, она потом обо всем подумает, сейчас же от нее требовалась вся ее выдержка, чтобы организовать и устроить похороны мужа, такие, как он заслужил.
Рамона сидела в гостиной. Стемнело. Палома была наверху, теперь она никогда не останется одна. Теперь при ней постоянно будет дежурить медбрат. Именно его прислали из клиники, он будет ставить капельницы и присматривать за ней. Она излечит ее от алкоголизма. Так просто не может больше продолжаться, а Роберто никуда не денется от своей жены, так что Кристина может даже не рассчитывать на что-либо. Если надо будет — она опять что-нибудь придумает, но уничтожит ее раз и навсегда. А Даниэль? Почему ее так интересовал этот юноша? Что-то было в нем такого, что не позволяло ей причинить ему вред. Хотя самый удобный вариант — нанести удар в спину, но плести интриги против Даниэля — у нее просто не поднималась рука. Почему?
Рамона встала, поднялась по лестнице, заглянув в комнату к Палому и убедившись, что спит, не дождавшись Виктории, решила лечь спать. Сегодня был очень трудный день, столько всего произошло. Завтра наступит новый день, и с новыми силами она обязательно что-нибудь предпримет. Если надо, она увидится с Кристиной и поставит эту выскочку на место.
Винсенте хотел выйти из кабинета, но услышав в коридоре голоса, остановился, приоткрыв дверь, кто-то кому-то говорил про Сабрину.
— Сабрина. Бедная девочка, у нее сегодня умер отец.
— Какое несчастье, он сегодня был здесь. Милый человек. Такой хороший, он уже днем чувствовал себя плохо. Как же мне жаль ее. Надеюсь, что она справится с этим горем. Потеря родителей для ребенка, самое страшное, что может с ним случиться. Как и для родителей — потерять ребенка. Ты знаешь…
Дальше он слушать не стал. Рафаэль умер. Какое же счастье! Он улыбнулся. Снимки. Надо их забрать, тогда никто и никогда не докажет его причастности к этому делу. Где же они могут находиться? Куда он мог их положить?
— Винсенте, — Алехандро зашел в кабинет. — Что ты можешь мне сказать? Как дела у Августы? Что у вас тут произошло?
— Алехандро, заходите, присаживайтесь, — теперь Винсенте стал спокойнее, его уже не так беспокоил Рафаэль, только неизвестность — где могут быть снимки, и что знает его дочь? — Сегодня мы начали новое лечение, теперь нам надо подождать несколько дней. Она чуть не проговорилась Карлосу, я вовремя зашел, чтобы остановить ее. После чего ввел препарат, блокирующий сознание, если до этого мы применяли легкие лекарства, то сейчас все усложнилось.
— Я даю всего три дня, чтобы ты сделал все необходимые анализы, подготовил ее к транспортировке, дал мне человека, который постоянно будет присутствовать при ней с четкими указаниями. Кто еще слышал?
— Рафаэль.
— Кто такой Рафаэль?
— Муж Кристины.
Алехандро, зло взглянув на доктора, встал.
— Каким образом он попал в палату к моей жене? Он все понял?
— Не думаю, я вовремя вошел. И потом, вам не надо беспокоиться, он уже ничего не сможет сказать.
— О чем ты?
— Он сегодня умер.
Алехандро вскинул брови.
— Ты причастен к этому?
— Нет. Он умер от сердечного приступа скорее всего, так как днем здесь проходил обследование, ему предписали срочную госпитализацию, от которой он отказался, что соответственно привело к таким последствиям.
— Хм, — задумался Алехандро. — Ты уверен, что он не успел что-либо сказать?
— Не думаю. Но вам надо поговорить с вашим сыном. Он уехал с ним.
— Молись, Винсенте, чтобы Карлос ничего не узнал, — он хлопнул дверью так, что та чуть не слетела с петель.
Ему срочно нужно было ехать к Кристине домой.
Виктория сидела рядом с Даниэлем, обнимая его. Сабрина корила себя за то, что не настояла на госпитализации и отпустила отца. Кристина и Карлос уговаривали ее не брать на себя вину, так как Рафаэль сам принял такое решение. Даниэль подошел к матери и сестре. Она обняла сына и дочь, которых в свою очередь обнимали Виктория и Карлос. Вот так кучкой, обнявшись, они скорбели о Рафаэле. Именно в таком виде их и застал вошедший Алехандро.
— Добрый вечер, — его голос резанул возникшую тишину.
Кристина вздрогнула. Уже второй раз за день он и Бруно врываются в ее жизнь, пугая. Сабрина насторожилась. Даниэль безразлично смотрел на своего работодателя. Карлос встал, готовый дать отпор своему отцу. Лишь одна Виктория кивнула ему в знак приветствия.
— Я понимаю, что мне здесь не рады, но примите мои соболезнования, — все-таки, слово искренние он так и не смог произнести, хоть в этом был честен.
— Спасибо, — сухо сказала Кристина. — Нам сегодня не до гостей, — женщина куталась в шаль, так как ее пробивал озноб.
— Да, я вижу, — Алехандро это сказал. — Уже все организовали…
Кристина покачала головой — ей ничего от него не нужно, хотя она понимала, что это были просто слова, он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь ей.
Алехандро подошел к Даниэлю. Пожал его плечо.
— Завтра даю тебе отгул, но всего один день, работа не стоит на месте, как и конкуренты не дремлют, ты же понимаешь. Жизнь продолжается.
— Вы правы, спасибо, что отпустили меня, — Даниэлю было неприятно его присутствие, хотелось, чтобы он ушел из их дома.
Алехандро подошел к Кристине. Смотрел прямо ей в глаза, вызывающе.
— Вы теперь остались совсем одни, тяжелые времена настают, — со стороны могло показаться, что он старается ее поддержать, но в глазах был триумф.
— Я не одна, — женщина держалась из последних сил, хотя ноги подкашивались от страха. — У меня есть дети. Они моя сила.
— Да, — он покачал головой. — Пока они дома. Но они вырастают и покидают гнездо, в котором выросли.
— Отец, о чем ты говоришь? — Карлос подошел к ним. — Хватит нападать на людей, тем более совершенно тебе не знакомых.
Алехандро взглянул на
