Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
кланы. См.: Динелло Н. От плана к клану: социальные сети и гражданское общество. http: www.prof.msu.ru/book3/din.htm (дата просмотра: 22.05.04.)
Понятие клан используется здесь не в строгом антропологическом смысле (такие кланы никогда не существовали в Карабахе), а в целях смягчения используемого информантами слова «мафия» мании слова «мафия». По смыслу оно ближе к слову непотизм. Понятие клан в данном случае отражает систему патронажных связей, то, что М. Вебер называет неопатримониальным образцом власти («neopatrimonial pattern of power»). См. подробнее: S. N. Eisenstadt, Traditional Patrimonialism and Modern Neopatrimonialism, London: Sage, 1973; Фисун А. Политико-режимная трансформация Украины: дилеммы неопатримониального развития. Киев. Стилос 2002. С. 4–14.
224
В учреждениях инфраструктурной сети востребован по большей мере женский труд. Функционируют: 1 детский садик, 2 средние школы, 1 банк, 1 библиотека, бюрократический аппарат администрации; зарплаты мизерные.
225
Необходимо отметить, что работать женщине на государственной работе в советское время не считалось зазорным, было даже почетно. К тому же ее заработная плата обычно не превышала заработка мужчины. Современная ситуация «возмутительна» тем, что женщина самостоятельна и мобильна, а, значит, недоступна для контроля. А женский заработок подчас настолько высок, что вызывает зависть мужчин.
226
Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. Logosaltera. М. 2003. С. 19.
227
Космарская Н. П. «Женское измерение» вынужденной миграции и миграционное законодательство России. М. 1998. С. 50.
228
См.: Ishkhanian A. Mobile Motherhood: Armenian Women’s Labor Migration in the Post-Soviet Period. (LSE). P. 383–415. А. Ишханян пишет в своем исследовании о «транснациональном существовании» армянских женщин-мигранток, проживающих физически и культурно между двумя странами, создавая тем самым социальные поля, пересекающие национальные границы. При этом Армения остается центром их морального мира (moral universe). P. 383.
См. также: Бредникова О. Женская трудовая миграция: смена гендерных контрактов? // Гендерные отношения в современной России: исследования 1990-х гг. Самарский университет. 2003.
229
Женская миграция в Карабахе имеет место лишь среди наиболее ущемленных, уязвимых категорий женщин, к коим относятся вдовы, разведенные, бесплодные, и то не среди всех их, а только тех, которые лишены поддержки «значимых» мужчин: мужа, отца, брата, сына. Мигрантские стратегии женщин производятся по тем же моделям, что и мужские — через неформальную сеть.
230
Миф о «женской пассивности» развенчивается при ознакомлении с рассказами о российских женских батальонах смерти (1917 г.), славной истории Марии Бочкаревой, женском корпусе Израильской армии и т. д.
231
Результатом этого спора стало изгнание 160 тыс. азербайджанцев и курдов мусульман из Армении. одновременно стали беженцами 350 тыс. армян, проживавших в Азербйджане. (См.: Четерян В. Малые войны и большая игра. Кавказский институт СМИ. Ереван. 2003. С. 21). По другим данным армянских беженцев из Азербайджана к 1991 г. насчитывалось 450 тыс. (См.: Dudwick N. Postsocialism and Fieldwork of War. In Fieldwork Dilemmas. Ed. by H. G. De Soto and N. Dudwick. The University of Wisconsin Press. 2000. P. 19.)
232
Оганян М., Мхитарян А. Женщина и вооруженный конфликт. Война в Карабахе// Гендерные исследования. № 6. Харьков. 2001. С. 246.
233
D’Amico F. Feminist Perspectives on Women Warriors //Peace review. A Transnational Quarterly. 1996, V. 8, № 3. P. 379. Курсивом выделен этот самый «голос», переведенный автором с армянского языка (литературного и диалектного).
234
При написании данного параграфа я столкнулась с трудностями, связанными с переводом текста-интервью, воспроизводимом попеременно на армянском литературном языке и карабахском диалекте армянского языка (плюс вкрапления на русском языке) с обилием тропов. Передать значение некоторых речевых структур, полностью чуждых моделям русского языка, иногда представлялось невозможным. К некоторым идиоматическим выражениям пришлось бы приводить длинные разъяснения, что не входит в исследовательские задачи данного параграфа. В связи с тем, что война в Нагорном Карабахе не закончилась де-юре, всерьез встала проблема кодирования значимой с военной точки зрения информации. Ведущейся ожесточенной информационной войной между правительством Азербайджана и самопровозглашенной республикой Нагорного Карабаха продиктована осторожность в обозначении географических названий, фамилий и других сведений, что, впрочем, почти не нарушило канву повествования. Проблема узнаваемости информанта отпала сама по себе ввиду многократно подтвержденного разрешения информанта.
235
Я имела беседы со многими женщинами, которые поехали бы «помочь Отчизне», если бы не были обременены семейными узами. Из западной диаспоры во время войны приезжала в Карабах женщина для участия в боях в качестве медсестры. Она также была свободна от обязательств перед семьей.
236
Например, именем посмертного героя Карабаха Монте Мелконяна (Аво). Из интервью Сатеник.: «…солдаты обратились к генералу А., — разрешите отступать, невозможно держаться. А генерал громко в рацию объявляет [страстно, по-военному чеканно] — „Сыны Аво, вы не имеете права бросить этот участок. Ведь вы выполняете его приказ, его мечту“. Часть солдат замолкли… Собрались с силами, взяли себя в руки. Откуда-то появились силы».
237
Одна информантка рассказывала, как она со своим мужем и соседской супружеской парой «пели в квартете в унисон оглушительному артобстрелу, сидя в комнате с вылетевшими от ударной волны окнами, дребезжащей в сервантах побитой посудой и люстрой над нашими головами. Каждый из нас имитировал собственным голосом музыкальные инструменты дудук (две партии: фон и соло), дhол, зурна. Муж то и дело одергивал „фальшивящих“. Мы весело пели и хохотали и, действительно, было не так страшно. Мы больше не хотели прятаться в подвалах и дрожать от страха, мы устали от этого…»
238
Я имела беседу с этим самым Л., танкистом-механиком, и он рассказывал, что действительно 29 раз подрывался на минах, получил множество ранений и просто каким-то чудом остался в живых.
239
Интересно идиоматическое отождествление судьбы, жизни с домом. Семья и ее средоточие — дом — снова выступает как наивысшая ценность, многократно зафиксированная в языке.
240
Однако, в отличие от некоторых других случаев, Сатеник к инвективе не прибегала (хотя это один из сильнейших маркеров маскулинности в исследуемой традиции). Из дневника: «Она не материлась, но говорила очень колоритно. Каждый мускул ее лица был в действии. Руки ее белые, накачанные, взлетали то в одну, то в другую сторону. Она рассказывала, как бежала от одной позиции к другой, вытаскивала трупы из линии огня. Это были очень сильные руки,
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
