Американские летчики во Вьетнаме создали эмблему, представляющую собой пиратский флаг с надписью «Воздушные пираты янки», обрамляющей череп и кости. Я решил использовать эту эмблему применительно к нашей 60-й эскадрилье. Только в отличие от «Воздушных пиратов янки», мы стали «Восточноафриканскими воздушными пиратами». Я подумал, что исконные «воздушные пираты янки» не станут возражать против такого плагиата, учитывая масштаб нашей добычи.
Я заказал рубашки с нашивками, которые напоминали эмблему «Воздушных пиратов янки». Новая нашивка стала хитом. Парни носили ее с гордостью. Правда, по мере того как летняя жара усиливалась, одной затеи с нашивками для поддержания морального духа служащих было уже недостаточно. Температура каждый день поднималась выше 40 градусов Цельсия при влажности, от которой, кажется, растаял бы даже камень. Температура на стояночной площадке была еще выше на добрый десяток градусов. Стоять в карауле или работать с летательным аппаратом в таких условиях сущая пытка. Чтобы добиться от подчиненных высокой работоспособности, мне требовалось, чтобы они испытывали радость от службы (или хотя бы не чувствовали злость).
Я увидел отличную возможность встряхнуть своих парней, когда одно из подразделений авиации морской пехоты вывесило в своем лагере черный пиратский флаг, закрепив его на трехметровом куске полипропиленовой трубы. Эта эскадрилья — 352-я эскадрилья транспортных самолетов-заправщиков авиации МП — летала на топливозаправщиках «KC-130 Геркулес». Их задачей была заправка самолетов на земле и в воздухе. Основное место базирования эскадрильи, известной как «Налетчики», находилось в Калифорнии.
Флаг был привязан парашютной стропой к стойке палатки рядом с деревянной лестницей, ведущей к главному входу. Я воспринял этот флаг как оскорбление, так как на базе существовала только одна «пиратская» часть.
В ВВС боевой дух часто толкает эскадрильи на шуточные войны, которые обычно подразумевают кражу друг у друга какого-либо значимого имущества с последующим выкупом. Объектами похищения могут быть талисманы, вроде животного, предметы формы или флаги. В Холломане однажды едва не дошло до драки между летными эскадрильями, когда эскадрилья «Хищников» утащила флаг эскадрильи «Жнецов», отвезла его на испытательный полигон Уайт-Сэндс и сняла на видео с беспилотника. Чтобы получить за флаг выкуп, они удалили с картинки все графические данные. Без графики «Жнецы» никогда бы его не отыскали. В итоге им пришлось заплатить выкуп, пополнив Зал славы эскадрильи «Хищников» несколькими бутылками виски.
Я хотел достойно встретить наших новых соседей. Это было скорее развлечение, чем вручение новоселам корзины с подарками, образно говоря. Тем более мы не смогли бы найти корзину на базе. Наступило время для проведения нашей первой контрпиратской операции.
Я зашел в оперативный отдел и увидел там сидевшего за столом молодого пилота, лейтенанта с позывным «Тефлон». Тефлон был одним из пилотов, направленным сюда непосредственно из программы подготовки пилотов ВВС. В то время как его товарищи получили «B-52» или «F-16», ему достался «Хищник». Тефлон обладал очень высокой мотивацией, и я часто смотрел на него словно пятилетний ребенок, задаваясь вопросом, откуда у него только берется столько энергии. В моей «системе» такой энтузиазм уже давно ушел в прошлое.
— Лейтенант, — обратился я к нему.
— Да, сэр, — ответил Тефлон, вставая.
Я прикинулся, будто изучаю большую карту Африки рядом с пультом оперативного управления.
— Этот флаг снаружи нашего лагеря…
— Да, сэр.
— Не нравится он мне. — Я уставился в точку на карте. — Надо бы его снять.
— Я посмотрю, что можно сделать, сэр.
Я кивнул и покинул оперативную палатку.
Во время пересменки Тефлон прихватил Хвостика, другого лейтенанта, и отправился с ним к палатке Налетчиков. Они какое-то время ковырялись с флагом, но так и не смогли отвязать его от столба. Когда они доложили мне о неудаче, я лишь разочарованно покачал головой. Лучшие в мире ВВС были побеждены темнотой.
Одно слово — лейтенанты.
На следующий день, когда освещение было еще хорошим, пара опять сделала вылазку. Пилоты взобрались на перила лестницы и стали ножом перерезать стропу. В это время к палатке на Gator — небольшом внедорожнике размером с гольф-мобиль — подъехали два сержанта из морской пехоты. Было время ужина. Все на базе были на пути в столовую или возвращались из нее.
— Эй, вы что это, парни, делаете? — спросил один из сержантов.
Лейтенанты замерли. Соображая, Тефлон заметил, что флаг уже еле держится на столбе. А в тот день дул сильный ветер.
— Ваш флаг порвало ветром, — сказал он. — Решили вот вам его поправить.
Сержанты успокоились.
— А-а, спасибо, парни, — ответили они и, не оборачиваясь, прошли в палатку.
Лейтенанты не могли поверить в свою удачу. Морпехи «купились». Пилоты не стали терять больше времени и дожидаться, когда пехотинцы догадаются об обмане и схватят их.
Тефлон быстро перерезал последний кусок стропы, соскочил с лестницы, и они с напарником вернулись в наш лагерь, где им уже ничто не угрожало. Я водрузил флаг на одну из наших вышек, где он висел в течение всей следующей недели. На высоте 15 метров флаг был виден почти отовсюду на базе. Я ожидал, что командир Налетчиков позвонит мне и попросит вернуть флаг, но он так и не позвонил.
Наконец, спустя еще неделю, на КПП к нашему лагерю явился комендор-сержант МП и потребовал флаг назад. Охранники сверились со списком лиц, имеющих доступ в летный комплекс, после чего вежливо ему отказали. Сержант в списке не значился и не имел права войти на нашу территорию. Через пару дней он вернулся, но уже в компании нескольких товарищей. Его снова завернули, но теперь он ушел от нас не с пустыми руками. Я передал через него записку их командиру с требованием выкупа.
Тефлон и Хвостик сверстали записку и распечатали ее на листе бумаги, стилизованном под пергамент, как если бы это было послание одного морского капитана другому. В ней я объявил, что только 60-я эскадрилья имеет право носить пиратское имя. Никаких других разбойников, флибустьеров, налетчиков, буканьеров, мародеров, наемников, головорезов, бандитов, грабителей и, конечно же, пиратов на базе быть не может. Чтобы возвратить свой штандарт — флаг, — они были обязаны организовать общий пикник, на котором обе наши эскадрильи могли бы совместно провести время.
На следующий день морпехи вернулись, но на этот раз — целой толпой и не с пустыми руками.
Комендор-сержант и его команда сцапали случайного офицера ВВС и примотали клейкой лентой к доске для серфинга, взятой у кого-то из Корпуса морской пехоты. Тот факт, что летчик не принадлежал моей эскадрилье, значения не имел. Пехотинцы предъявили пленного, связанного по рукам и ногам, на КПП и вызвали меня. Бросить коллегу-летчика в беде означало попрать основополагающие ценности и принципы, исповедуемые в военно-воздушных силах. Сержант это знал.
