ты трудишься как пчелка, я не могу тебя неволить, но мы помогаем людям, мы заботимся о нашем сыне…
Тот снова чихнул, и Андрон заявил:
– Господи, у него простуда! Надо срочно к врачу! Нет. Вызовем прямо сюда. Нужно как можно скорее…
Видя, что муж находится на грани нервного срыва, Зоя подошла к нему, провела рукой по его щеке и, поцеловав, примирительным тоном заявила:
– Большое спасибо тебе за наш новый дом. И за все, что ты сделал, чтобы преподнести нам с Антошей этот чудный сюрприз. Я очень-очень рада!
Она в самом деле была рада, хотя, наверное, все же и не очень-очень.
Но Андрону это было знать вовсе не обязательно.
– Мы будем тут счастливы. Точнее, мы уже счастливы, и нам не надо изобретать проблемы на пустом месте. Конечно, я буду по-прежнему работать в Центре. Разумеется, мы не прекратим помогать людям. Само собой, мы станем зарабатывать деньги. Когда-то это завершится, как все на свете, но до этого еще далеко, и причин для беспокойства нет.
Андрон, расслабившись, заявил:
– Мой прелестный носик, как я рад слышать разумные речи. Да, понимаю, что ничто не вечно, и у нас в запасе бездна времени, но я уже озаботился поиском альтернатив.
Он что, ищет ей замену или преемницу?
Андрон, продолжая вести экскурсию, бросал направо и налево:
– Тут вот детская площадка. Здесь конюшня, правда, пока без рысаков для нашего Антоши, но они рано или поздно появятся. Там вот крытый бассейн, а здесь спуск к реке и наш собственный причал. Яхты пока нет, но, поверь, я уже работаю над этим вопросом…
Взяв его за руку, Зоя требовательно произнесла:
– О каких альтернативах ты ведешь речь? Об альтернативе… мне?
Андрон, рассмеявшись, поцеловал ее, затем сына, а потом вновь Зою.
– Ну как ты могла такое подумать, мой прелестный носик! Просто мы живем в век цифровых технологий, всеобщей компьютеризации и искусственного интеллекта. А кто сказал что нельзя создать искусственный нос? Да, различные обонятельные сенсоры уже есть, причем весьма навороченные, но я списался кое с какими умными ребятами из Кремниевой долины, кстати, нашими, и моя цель – разработать и в ближайшие десять лет создать цифровой аналог твоего дара!
Подумав, он вздохнул:
– Хорошо, не десять, а двенадцать, будем реалистами.
– Ты хочешь заменить меня суперкомпьютером или приложением на смартфоне?
Зоя не была обижена, скорее, заинтригована. Если такое будет иметь место, то она…
То она перестанет быть рабой своего дара.
– Мой прелестный носик, тебя никто и никогда не может заменить, но представь, если мы с ребятами разработаем и запатентуем электронный сенсор, который сможет по запаху распознавать болезни! Пусть не все, пусть какие-то определенные. Со временем можно будет добавлять новые и новые. И любой и каждый, дыхнув, скажем, в особую трубочку, получит через десять минут свой диагноз! Это же будет так круто!
Да, это было круто, хотя и звучало пока фантастически. Но что не звучало так десять, сто, тысячу лет назад?
– Это сделает нас богаче «Гугла» и «Фейсбука», вместе взятых, мой прелестный носик! Мы только в самом начале пути, и нам потребуется твоя помощь, потому что мы попытаемся скопировать и оцифровать твой дар. Ты ведь согласна?
Зоя, посмотрев на собственную пристань, у которой скоро должна была возникнуть их яхта, произнесла:
– Поэтому и новый дом, чтобы подальше от глаз ненужных свидетелей и конкурентов? И собственная олфакторная лаборатория, обставленная самой крутой на данный момент техникой? И комнаты для гостей в таком количестве – их ведь у нас будет теперь много, всех этих бородатых программистов или безбородых ученых, для которых я стану подопытным кроликом?
Ее голос сорвался. Ну да, Андрон остался Андроном – в первую очередь думает о бизнесе.
А она и была его бизнесом.
Муж, положив Зое руки на плечи и глядя ей в глаза, проворковал:
– Неужели ты против? Разве это такая идиотская идея? Такое изобретение не просто спасет миллионы, да что там, миллиарды человеческих жизней, но и произведет подлинный переворот в медицине. И все благодаря тебе, мой прелестный носик.
И ее дару, который она ненавидела.
– Это полностью изменит жизнь людей. Разве ты не хочешь стать частью этого? И подумай об Антоше и его будущем: он сможет унаследовать от нас настоящую мировую империю!
Планы у мужа были грандиозные, однако, зная его, Зоя понимала, что отнюдь не несбыточные.
И через десять, двенадцать, пятнадцать или даже двадцать лет все то, о чем он вещает, воплотится в жизнь.
И тем самым они смогут победить смерть, хотя бы частично и на какое-то время.
– Так ты согласна помогать нам? – спросил он ее со своей умопомрачительной улыбкой и поцеловал. – Ради меня, ради нас, ради нашего Антоши?
Зоя поняла, что как и тогда, когда он убедил ее работать на Центр, муж сумел взять верх. И убедить ее. И сделать частью своего гигантского амбициозного плана.
Но разве у нее был выход? Неужели она смогла сказать нет?
Вдруг почувствовав себя уставшей, Зоя обреченно ответила:
– Да, конечно. Я сделаю все, что от меня потребуется. Ради тебя, ради нас, ради Антоши. А теперь давай пройдем в твой, я хотела сказать, наш новый дом, иначе Антоша в самом деле еще, не дай бог, простудится…
Год пятый и отчасти шестой были временем, полным хлопот. Антоша рос мальчиком живым и непосредственным, и Зоя не могла нарадоваться на сына. Андрон, оказавшийся образцовым отцом, также уделял ему внимание – все то, которое позволял Центр и разработка цифрового носа.
А та продвигалась вполне многообещающе – и Зоя, относившаяся к проекту вначале более чем скептически, поняла, что он захватил и ее. Работа с биологами, программистами, нейролингвистами и прочими специалистами, в основном мужского пола, преимущественно бородатыми (хотя попадались и женщины, конечно же, без бороды), стала частью ее жизни – и ее смыслом.
И она не сомневалась в том, что успех, хоть и небыстрый, которого придется долго ждать, рано или поздно будет. А Андрон не просто не сомневался, он был уверен в этом.
С расследованием смерти Арины, как, впрочем, и всех остальных убийств, дела обстояли иначе. Товарищ генерал, на время исчезнувший из поля зрения и вернувшийся в строй еще более деятельным и полностью выздоровевшим, в качестве благодарности за своевременное спасение его генеральской жизни (у него в самом деле обнаружили два злокачественных кожных новообразования, впрочем, еще не пустивших метастазы), надежно снабжал ее информацией.
Несмотря на то что мотив убийцы стал теперь ясен, это не приблизило его
