Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

Заинтересованная Соткен уставилась в стёклышки:

— Вау! — острый язычок высунулся из приоткрытого рта и облизал чувственные губы кривушки, — Действительно славные малыши! Их хочется мучить. Они и вправду убийцы и маньяки?

— Ну а кто по-твоему, тётя, сейчас населяет Землю? — спросил хмурый Скаидрис: тру-мéтал кидался придорожной галькой в Грима, сидящего на пулемётной башенке Ньялы, тот ловко отбивал каменюки клювом.

— Нас не торопятся встречать, — лив смачно сплюнул под ноги, — А я жутко проголодался.

— Я желаю устроить капитану сюрприз, — сообщила Йоля, — Нагрянуть внезапно. И мне не нравятся эти пятеро.

Рука в кожаной перчатке махнула в сторону баррикады. Жёлто-зелёные глаза уставились на Соткен.

— Весьма великодушно с твоей стороны разрешить мне немного позабавиться, — усмехнулась кривушка, — Откровенно дешёвый подкат, но знаешь: я не откажусь. Воспользуюсь этой возможностью. Мне нужен один помощник.

— Я помогу тебе, — слегка кивнула Йоля, — Мы поможем тебе. Ты не желаешь присоединиться к потехе, моя хорошая?

В чёрных глазах мелькнули тени: черти изготовили вилы и ждали свежие куски мяса. Аглая молча кивнула.

— Вот и прекрасно, — Йоля придирчиво осмотрела подельниц, — Распустите волосы или, хотя бы, сделайте вид, что не собираетесь никого убивать. Нам нужно соблазнить карапузов.

— Не проще ли будет, если я пристрелю их всех издалека? — спросил Монакура Пуу, вынимая из десантного отсека Ньялы кейс с крупнокалиберной снайперской винтовкой.

— Не проще, — отрезала Соткен, — Выметайтесь из машины, пацаны. Сходите в лесок, разложите костёр, поговорите о тяжёлой музыке или подеритесь. Только не мешайте. А мы пойдём немного развлечёмся. Айда, девчонки.

Кривая коротышка в красном сарафане, высокая стройная женщина в облегающем мини и сопливый подросток, путающийся в болтающихся шнурках, залезли в броневик. Двигатель завёлся и «Ньяла» укатила прочь, оставив на обочине двух растерянных мужчин.

* * *

— Ты уверен, Вольдемар, что нам нужны женщины?

Хейно, пухлый карапуз с редкими жёлтыми волосиками и белёсыми ресницами, раскачивался на хлипком табурете.

Его брат Вольдемар, высокий, тощий брюнет с вожделением наблюдал, как трещит древесина под жирной жопой родственника.

— Я всегда предполагал, что тебя вполне устраивает задница одного из своих близнецов. Но, даже если это так, то знай: у этих баб есть нечто такое, что несомненно пробудит в тебе желание обладать.

— И что же это? — вяло спросил Хейно.

— Эр Джи тридцать один. Ньяла.

Раскачивающийся табурет наконец-то рухнул, но, вопреки ожиданиям сводного братца, чья мать была арабской потаскухой, Хейно крепко стоял на коротеньких ножках, готовый к действию.

— Ты не шутишь? — спросил он с надеждой.

В заплывших жиром глазках разгорались огоньки вожделения.

— Пойдём посмотрим.

Вольдемар не шутил: за сетчатыми воротами стоял зелёный броневик, такой знакомый и насквозь родной. Хейно провёл не один год за его виртуальным рулём, наслаждаясь долгими погонями и захватывающими перестрелками.На башенке стрелка угрожающе вздымалось в небо дуло крупнокалиберного станкового пулемёта.

Это длинное орудие старательно протирала тряпочкой высоченная красноволосая девушка в схематичном мини. Она стояла на капоте бронированного чудовища, изящно наклоняясь из стороны в сторону. Красавица искусно демонстрировала чёрные стринги, исчезающие в половинках умопомрачительной задницы. Грязная тряпка нежно оглаживала воронёный ствол.

Вторая дева, напоминающая дохлую русалку, увлечённо болтала с остальными близнецами, подпирая грудью сетку ворот. Сетка скрипела; скрипели и серебристые тесёмки чёрного жакета, с трудом удерживая восхитительный бюст. Трое братьев, точная копия самого Хейно, пускали слюни сладострастия, отираясь у ворот.

«Наша мать была шведской шлюхой», — объяснял им их сходство Хейно, появившийся на свет первым из четверни.

— По местам, — заорал он, не отрывая взгляда от выпяченной задницы длинной: та поднимала случайно выпавшую из рук тряпочку.

Он осознал, в какой позе вставит ей в первый раз. И, пожалуй, во второй.

— Мы торопимся, — сказала русалка, — Нам нужно на паром: мы хотим попасть на остров. Давайте договариваться, мальчики.

— Сколько вас? — спросил Хейно.

— Три бедные сестрички спешат к своему старому дедушке на остров Сааремаа, — ответила ему утопленница.

— Капитан по делам отбыл. На катере. К вечеру будет, — сказал Хейно, — У нас чай есть. Настоящий. Индийский. И водка. Заводская. Русская. Семилетней выдержки. Милости просим внутрь, незачем вам тут мёрзнуть. Капитан будет нами недоволен, если мы не окажем будущим клиентам достойного приёма в его отсутствие. Покорно вас просим, дамы. Не хочу показаться невежливым, но оружие оставьте. Никто не входит на причал с оружием: распоряжение самого капитана. Вам оно не к чему. С нами вы в абсолютной безопасности и под надёжной защитой. Ага?

Толстяк радушно распахнул массивную створку ворот.

— Ах, какое любезное предложение, — высокая спрыгнула на землю, — Какой глупец откажется от настоящего чая, сдобренного стопочкой русской водки. Да ещё в обществе столь видных мужчин. Мы готовы, ведите, сладенькие.

Она шагнула в проём распахнутых ворот. Хейно невольно сделал шаг назад, освобождая путь.

От этой дылды исходили вибрации насилия. И волны похоти. Звериной похоти. От неё и пахло, как от зверя. От собаки. Она воняла словно мокрая сука. Её так называемая сестра — кривая и косая тётка с чёрными тенями под глазами, вошла следом.

— Никакие вы не сёстры, — пробормотал Хейно, развязывая взглядом шнуровку на упругой груди.

— Наша младшенькая останется здесь и присмотрит за броневичком, — высокая махнула рукой в сторону пулемётной башенки Ньялы.

Симпатичная девчушка лет пятнадцати хмуро взирала на мир, опершись на приклад оружия.

— Она слишком молода, чтобы участвовать в разговорах взрослых, — подмигнула красноволосая.

— Не вопрос, — понимающе хихикнул Хейно, — Однако без глупостей: видите нашу маленькую игрушку?

Жирный палец ткнул в корабельную установку. Красноволосая приоткрыла рот, продемонстрировав острый красный язычок, что прошёлся по чувственным губам, и согласно кивнула. Хейно подозвал к себе одного из братьев:

— Делай с малолеткой всё, что захочешь, — шепнул он ему на ухо,— Но сначала отрежь язык, чтобы она не могла говорить. Нам не нужны вопросы капитана. Мы сами на них ответим.

Ворота захлопнулись, лязгнули засовы. Две женщины, сопровождаемые четвёркой вооружённых братьев: тремя отпрысками шведской потаскухи и одним — арабской, направились в сторону домика охраны.

Хейно помрачнел: его мучил важный вопрос.

«Если отрезать языки, — размышлял толстяк, — Путёвого минета не получится — сосать с язычком оно куда ведь приятней».

— Не грусти, красавчик, — высокая