Элю и морда его стала такой страшной, что Эля поняла — ей его не остановить. Не удержать, не вырвать сына из его рук. Она слаба. Она не справиться. Он просто сметет ее, даже не заметив, и унесет Яся.
Бешенный взгляд налитых кровью глаз полоснул по ней.
Истошно взвизгнув, Эля метнулась прочь с дороги камуфляжника…
Подскочила к нависающему над тропой невысокому разлапистому дереву — и с безумной силой отчаяния грянулась в него всем своим весом.
Дерево содрогнулось и жалобно заскрипело.
Похититель дернулся на этот скрип, задрал голову…
Тяжеленная шапка снега сперва медленно, потом все ускорясь и ускоряясь скользнула с ветвей.
— Б…я! — успел только вякнуть камуфляжник, когда целый сугроб свалился ему на голову, погребая под собой и его и Яську.
По лягушачьи растопырив руки-ноги, Эля ухнула поверх сугроба. Под ней забилось что-то большое и сильное, но в эту секунду она увидела просвечивающееся сквозь снег красное и обеими руками вцепилась в прорезиненную ткань куртки. Изо всех сил дернула — снег раздался и Эля покатилась, крепко прижимая Яся к груди.
Сугроб взметнулся, словно под ним взорвалась мина и над ним воздвигся красный от ярости и холода камуфляжник. Завертелся на месте, как потерявший след пес, увидел сидящую в снегу Элю с ребенком на руках, взревел и низко опустив голову, ринулся на них…
Крепко обхватив Яську, Эля заскребла пятками, пытаясь отползти прочь, завязла в снегу…
Длинные ноги беззастенчиво перескочили прямо через нее и Цви встал между ней и нападающим. Сбоку, развевая пейсы по ветру, летел молоденький еврейчик. Не снижая темпа, камуфляжник заложил крутой, прям как у истребителя, вираж и помчался в противоположную сторону — обратно к стене.
Цви и юный еврей рванули за ним.
Сзади послышался слаженный топот ног, Эля судорожно дернулась, стискивая Яську, и тут они налетели на нее — черно-белый мэтр посредине и зеленые охранники по краям.
— Хоть кого-то догнали, — по-рыбьи хватая ртом воздух, прохрипел метрдотель и плюхнулся в снег рядом с Элей.
Они дружно поглядели туда, где опередив преследователей всего на несколько шагов, камуфляжник тяжело перевалил через стену парка. Исчез из виду. Следом, быстро и слаженно цепляясь руками и ногами, Цви и его молодой напарник почти взбежали по каменной кладке и тоже скрылись за гребнем.
За стеной послышался глухой рев мотора, а потом тихие, на самом пределе слуха короткие хлопки. Выброс дымно-темного пламени пузырем вспучился над стеной, опал и следом глухой взрыв мягкой колотушкой бомкнул по ушам.
— Во дает еврейский спецназ! — выдохнул мэтр и ошалело покрутил головой.
И только тогда Ясь оторвал мордашку от Элиного плеча. Внимательные серо-зеленые глазищи поглядели на нее из-под капюшона и Яська тихонько спросил:
— Мама, а где папа? Та тетя сказала, что папа приехал. Я по нему так соскучился.
Глава 41
— Тетя, значит, сказала, — пробормотала Эля, разглядывая закутанную в теплую шубу няню, все также нелепо и неподвижно восседающую в снегу под стеной. — Говорливая тетя… — От дикой головокружительной ярости кровь прилила к заиндевевшим губам, снова заставляя отступить разом навалившийся холод, — А ну-ка, маленький, слезь с меня на минуточку, пожалуйста, — она ссадила Яську с колен, поднялась и проваливаясь в глубокий снег, неумолимо двинулась к няньке.
Та бросила на нее вызывающий взгляд — и тут же лицо ее изменилось, отразив самый настоящий ужас. Девчонка отчаянно заметалась в снегу, словно к ней шла не молодая женщина в заледеневшем свитере и джинсах, а сама смерть в саване и с косой.
Эля почувствовала, что пальцы ее скрючиваются, как когти. Ох она сейчас…
— Дамочка! — отчаянно завопил перепуганный мэтр, хватая Элю за плечи, — Прошу вас! Умоляю! У нас и так, похоже, горелый трупак прямо под стеной образовался, — он кивнул на черный дымный столб, вздымающийся над гребнем стены, — Если и на территории один будет, все посетители разбегутся! Меня хозяин со свету сживет, что не предотвратил!
— Пусти! — выдираясь из его хватки, орала Эле, разбрызгивая со щек горячие от ненависти слезы, — Она ребенка моего унесла! На смерть!
— Сударыня, пани, леди! Христом-богом прошу! — вопил метрдотель.
— Они ж евреи, — охнул сзади охранник.
— Ну и что? Ихний бог нашему Христу папа, все равно родственники! — огрызнулся мэтр.
— Папа! — еще больше разъярилась Эля, — Яська б так не пошел… Она его выманила! На папу! Тварь! — Эля рванулась, пытаясь дотянуться ногтями до лица девчонки.
Метр повис на ней, волочась по снегу:
— Ну хоть детей моих пожалейте, я тоже папа! Не убивайте вы ее тут! Лучше мы эту дуру сами убьем — за территорию вывезем и прикопаем, Аллахом клянусь!
Воспрянувшая было духом нянька Наташа на последних словах начальства испуганно пискнула и съежилась, будто надеялась зарыться в снег.
— «Якщо треба, я их сам вбью…» — останавливаясь, тихо прошептала Эля.
— Что? — словно глухой, переспросил мэтр, — Вы о чем? — и не дожидаясь ответа вызверился на переминающихся рядом охранников — Что стоите? Клиентка раздетая по снегу бегает! Давай сюда куртку!
Охранник торопливо принялся сдирать с себя зеленую тужурку.
Пахнущая табаком и потом куртка тяжело легла Эле на плечи. Только тогда Эля враз почувствовала как нечеловечески, до оледенения замерзла. Крупная дрожь дернула все тело и принялась методично трепать, заставляя дробно стучать зубами.
— Ох, господи боже мой! — словно наседка всплеснул руками мэтр и вытащил из-за отворота фрака мобилку, — Коньяк, пожалуйста и побыстрее. Очень быстро, — скомандовал он, — Какой столик? — он растерянно огляделся по сторонам, — К задней стене парка подносите. — он мгновение помолчал, слушая собеседника и вдруг заорал так, что снег посыпался с заснеженных ветвей, — Какое вам дело, что мы тут делаем! Ваше дело — свое дело делать! — он яростно захлопнул мобилку, — Воспитываешь персонал, воспитываешь, а они… Всюду они лезут, все им надо — кроме собственных служебных обязанностей. — и он полоснул няньку ненавидящим взглядом.
Над стеной снова показались две головы. На сей раз тяжело и медлительно, как два усталых старика (если, конечно, можно представить себе старичков, лазающих туда-сюда через здоровенную стену), Цви и его напарник в лапсердаке перевалились обратно в парк и побрели к Эле. При этом Цви оживленно жестикулировал и что-то очень серьезно выговаривал своему спутнику, словно занудный дядюшка, воспитывающий непутевого племянника. Тот в ответ лишь смущенно пожимал плечами да руками разводил. В правой у него был зажат здоровенный вороненый пистолет.
Они подошли ближе и Эля почувствовала, что от ствола тянет отчетливой пороховой гарью.
— Здр-раствуйте, — немилосердно картавя, сказал юноша в лапсердаке и неловко улыбнулся — точно как улыбался «наружник»
