службы безопасности, столкнувшись с Элей нос к носу, — Вы меня узнаете?
Эля коротко кивнула. На самом деле она узнала его сразу, еще когда круглая шляпа впервые замаячила над стеной. Но тогда ей было не до него.
— Вы за мной в кафе следили, — мрачно буркнула она.
— Видишь, она меня запомнила! — провозгласил юноша с той наивной гордостью, с какой вступающие в половую жизнь мальчишки встречают внимание красивых взрослых женщин.
Эля тактично промолчала — не объяснять же ему, что она запомнила не столько его самого, сколько пейсы и лапсердак.
— Только я не следил, — пояснил он, поглядывая на нее из-под очень темных, длинных и пушистых, совершенно девичьих ресниц, — Я пр-рисматривал. Человек не должен быть один. Даже хр-ристиане говорят, «плохо, если человек как остров», а они далеко не все дур-раки, хотя все — гои необр-резанные, — с искренней грустью вздохнул он.
Он сунул пистолет за отворот лапсердака и протянул Эле вымазанную в смазке ладонь:
— Исаак Гинзбур-рг, — крепко встряхивая Элину руку представился он, — Можно просто Миша.
— Почему Миша? — слегка опешила Эля, — Если вы Исаак?
Длинное худое лицо бедного еврейского мальчика из рассказов Шолом-Алейхема вспыхнуло смущением:
— Да это от пр-розвища. Меня др-рузья почему-то пр-розвали «Мишигене* отмор-розок», — глядя на нее бездонными, полными библейской печали очами, пояснил он, — Зачем они такое пр-ридумали — не знаю! — он опять развел руками, потом вдруг резко повернулся и зашагал прямо к няньке.
Присел перед ней на корточки, сдвинув шляпу на затылок:
— Ну что ж ты наделала, девочка? — ласковым увещевательным тоном сказал Миша, проникновенная глядя девушке в лицо.
— Она Ясю сказала, что его отец приехал! — возмущенная его доброжелательным отношением к мерзавке, выпалила Эля, — Как раз когда ребенок потихоньку забывать стал!
— Я совсем не забыл папу! — немедленно запротестовал Ясь, — Ты ж сама говорила: я должен всегда помнить о тех, кто меня любит!
— Вот именно! — фыркнула Эля и осеклась. После всего случившегося не хватало еще самой наговорить ребенку каких-нибудь травмирующих глупостей. Чтоб тебя там черти драли, Виктор, в твоей Америке!
— Видишь, сколько пр-роблем из-за тебя? — проворковал Миша, — Р-рассказывай, как то жар-ркое подговор-рило тебя р-ребенка укр-расть.
— Какое жаркое? — непослушными губами пролепетала девчонка.
— А котор-рое во-он там догор-рает, — Миша невозмутимо махнул в сторону стены, возвышающегося над ней дымного столба и пока еще далеких завываний пожарных машин.
— Не влепи ты ему пулю в бензобак, мы б его самого расспросили и уже сегодня вышли на организатора, — недовольно проворчал Цви.
— Азохен вэй! Что ж поделаешь, если у меня р-рефлексы! — в очередной раз сокрушенно развел руками Миша и печально вздохнул, — А тепер-рь, девочка, тебе отдуваться. Р-рассказывай…
— Ничего я вам рассказывать не буду! — юный Миша в его лапсердаке и пейсах не казался молоденькой няньке опасным и она начала приходить в себя, — Милицию вызывайте, с ними и буду разговаривать.
— Может и правда… — начала Эля. А что, сейчас она позвонит Александру, тот примчится вместе с «жеванным» и вытрясет из Наташи все, вплоть до пломб на зубах.
Но Миша уже протянул руку и нежным, изящным движением взял нянькину ладонь, словно собираясь повести ее в старинном менуэте.
— Вас тр-ренер на кар-рате захвату большого пальца учила? — с любопытством осведомился он у Яськи, — Показать, как это пр-равильно делается? — он быстрым движением прихватил Наташин большой палец и резко выгнул его назад. Девушка тонко, по заячьи закричала. Эля одним рывком развернула Яся к себе и прижала его мордаху к своему животу:
— Миша, что вы делаете! При ребенке! — возмущенно вскричала она.
— Ничего, пусть р-растет сильным, отважным евр-рейским мальчиком, — меланхолично сообщил он.
Эля зло поглядела на него — как-то ей такая отвага не очень нравилась. А Миша невозмутимо снова крутанул нянькин палец. Девчонка отчаянно забилась.
— Я ему сейчас еще щипцы из кухни принесу! — поймав ее молящий, полный слез взгляд, прикрикнул метрдотель, — Милицию ей вызови… Ты посмотри на нее!
— Я скажу, скажу… — судорожно всхлипывая, закричала Наташа, выдирая свой палец.
Миша чуть ослабил хватку…
— Если б он сказал, что хочет унести ребенка, разве б я согласилась? — сквозь всхлипы выдавила она.
— А кто тебя знает, — небрежно пожал плечами Миша.
— Я ничего плохого не хотела! Моя смена перед вашим приездом началась, я едва переодеться успела, вот пусть они подтвердят, — кивая на мэтра завопила нянька.
— Правильно, предыдущая смена у Эстер Марковны была, она бы такого безобразия никогда не допустила!
— Вы ж сами отказались бабе Эстер за две смены платить, сказали, что она уже старая! — неожиданно прогудел охранник.
— А ты если такой умный, глупости не повторяй! — взвизгнул мэтр, косясь на Мишу, словно опасался, что за неуважение к неизвестной Эстер Марковне тот и ему что-нибудь пооткручивает.
Но Миша глядел только на няньку:
— Этот, — она тоже кивнула на столб дыма, — Меня на улице, у самого входа поймал. Сказал, сейчас к нам в ресторан его жена с хахалем приедет. Квартиру отсудила, алименты отсудила, — девчонка глянула на Элю по-прежнему неодобрительно, — Сама с любовниками ребенка по ресторанам таскает, а ему с родным сыном даже видеться не дает. Попросил, чтобы я мальчика хоть на минутку в парк вывела.
— Ты и сопли распустила, дура жалостливая! — взорвался мэтр, — А он разве наш клиент, чтоб ты его жалела? Ты клиентов жалеть должна, идиотка!
— Я думаю, дело не только в жалости, — жестко ухмыльнулся Цви, — Спроси ее, Миша, сколько он ей заплатил?
— Сто долларов обещал, — заливаясь слезами, провыла нянька.
— Сто долларов! — снова вскинулся мэтр, — А ты помнишь, что 50 % твоих чаевых принадлежит ресторану? Мы за тебя налоги платим…
— Заткнись, мешаешь… — рассеяно обронил Миша и мэтр мгновенно замолк, словно ему рот кляпом запечатали.
— Кто он такой, этот человек? Как его зовут?
Нянька отчаянно затрясла головой:
— Я не знаю! Он мне не сказал!
Миша угрожающе взялся за ее палец:
— Не надо! Я честно не знаю! — прежде, чем он успел что-нибудь сделать, завопила она. — Клянусь!
Миша мгновение подумал:
— Все пр-равильно — зачем тебе его имя, когда сто долларов? — с грустью ветхозаветного пророка вздохнул он и отпустил палец.
— Скажи ей, если похитителя станут искать или о нем расспрашивать, — наклонившись к Мишиному уху велел Цви, — Пусть она позвонит… — он на мгновения задумался.
— Мне. Я быстр-ро пр-риеду, — сказал Миша, покопался в кармане лапсердака и вытащил оттуда визитную карточку. — Слышала? Задержишь любым способом и позвонишь вот по этому номеру.
— А если у меня не получиться? — настороженно спросило нянька, опасливо разглядывая карточку с длинным номером мобильного и лаконичной надписью «Миша» над ним.
— А если у тебя не получиться, — пообещал
