Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
помолвлен. Но императрица была категорически против. Жаль его, такой симпатичный молодой человек.
– Они с Александрой Федоровной не сошлись во взглядах на Распутина. К слову, Зинаида Николаевна разделяет позицию Дмитрия и также категорически не понимает странного увлечения во дворце этим мужиком.
– Он же цесаревичу помогает, кровотечения останавливает, – робко вступился один из присутствовавших, – родителей больного ребенка, пожалуй, нетрудно понять.
Юсупов вдруг передумал обсуждать эту скользкую тему и снова переключился на предстоящую свадьбу.
Елисеев все больше помалкивал в тот вечер. С князем они не были близко знакомы, и воспитание Григория не позволяло лезть со своим мнением в чужую дискуссию. Однако про себя он отметил, что одна из самых богатых и влиятельных семей Российской империи теперь смеет открыто критиковать государя за то, кого он привечает во дворце. Ему показалось, что в словах князя мелькнули нотки зависти – как такое могло быть, что общество простого мужика предпочитали обществу образованных, утонченных аристократов? Елисееву стало не по себе. Слишком много было шума вокруг Распутина, отвлекавшего от истинных угроз.
IV
Россию поглотила эпидемия похлеще холеры – увлечение мистицизмом овладело и экзальтированными дамочками, и серьезными государственными мужами. По стране гастролировали новоявленные Калиостро, проводившие бесконечные сеансы спиритизма. Те же люди, осуждающие императрицу за ее веру в гипнотические силы Распутина, которого она считала способным помочь ее больному гемофилией сыну, сами занимали первые ряды на выступлениях всякого рода шарлатанов. Образованная публика самозабвенно вызывала духов и занималась столоверчением.
Мария Андреевна, ищущая утешения в своем личном горе, тоже поддалась этой заразе. Она купила билеты на все сеансы одного известного итальянского медиума, не смея даже надеяться, что этот смуглый красавец обратит на нее внимание и приоткроет ей завесу будущего, ответив на столь мучащий ее вопрос о будущем ее брака. Она, безусловно, легко могла найти и российских ясновидящих, которых было пруд пруди, но отчего-то ей верилось больше иностранцу.
Концерты проходили вечером, в полумраке особняков, когда в слабом свете абажуров тени приобретали странные, жутковатые очертания, играя на руку мистификаторам. Всякий раз медиум угадывал проблемы присутствовавших, иногда суждения его были общи, а порой поражали своей точностью. Мария Андреевна не могла избавиться от ощущения, что это все обман и люди, чьи секреты раскрываются, являлись подсадными утками. Неожиданно на третьем выступлении маг вдруг уставился на нее и ткнул в нее пальцем.
– Ты! Ты хочешь знать о муже!
Мария Андреевна смутилась. Все посетители уставились на нее.
– Молчи! Я знаю, что ты хочешь спросить! – продолжал медиум, закатывая глаза и делая пассы руками. – Вижу большие магазины, много продуктов, бутылок… вино? Вижу немолодого господина – коренастый, светлые волосы, голубые глаза. Вижу – у него другая женщина. Он хочет развода, чтобы связать свою жизнь с ней. М-м-м, это не мимолетное увлечение. Это рок! К тебе он не вернется. Никогда! Свою судьбу ты определила сама. Вспомни тот момент – к тебе сватались двое. Ты выбрала не того. Это твоя кармическая ошибка! Теперь ничего не исправить. Будешь лить слезы!
Маша была в шоке. Как это возможно? Откуда он все это узнал? Она едва досидела до конца сеанса. Ей более не хотелось слушать истории других людей, у нее в ушах звенели слова ясновидящего. «Это судьба… не вернется никогда… будешь лить слезы». Наконец сеанс закончился и она поспешила домой. Мария Андреевна все же до последнего надеялась, что Гриша рано или поздно одумается и они заживут как раньше. А теперь у нее отбирали и эту надежду.
Когда гости медиума разошлись, из-за занавесок, скрывающих одну из комнат, вышел хохочущий граф Закретский.
– Спасибо, любезный! Угодил! Я едва в голос не рассмеялся! – он протянул гастролеру пачку денег. – Она поверила! Ты видел, какое у нее было лицо? Une petite revanche.
Граф случайно увидел Машу на втором сеансе. Оказалось, она не пропускает ни одного выступления медиума. Закретский не мог не воспользоваться этим, чтобы не сыграть с ней злую шутку, заставив заплатить слезами за свое давнишнее унижение.
V
Мария Андреевна проплакала всю ночь. К утру у нее совершенно не осталось сил, даже на слезы. Маша прилегла и проспала несколько дней подряд. Она, кажется, снова потеряла всякую волю и желание жить. Подобное состояние у нее уже было, когда умер Андрюша. Она почти не вставала с кровати, едва ела, не надевала платья и не расчесывала волосы. С седыми растрепанными лохмами внешне она стала похожа на старую сумасшедшую ведьму.
Сыновья жутко страдали, ежедневно наблюдая мать в таком состоянии. Гуля приглашал знакомых докторов. Он сам уже закончил академию и стал практикующим врачом. Но по специализации он был хирургом, поэтому о душевных расстройствах имел общее понимание. Эскулапы, осматривающие мать, ничего дельного предложить не могли. Все их идеи сводились к одному – к помещению Марии Андреевны в лечебницу. Гуля имел представление о таких заведениях, даже о лучших из них, и решил, что больше этого не допустит. Он велел братьям маму не волновать и не расстраивать. Просил их вести себя так, словно ничего не случилось, всячески поддерживая приятную, спокойную атмосферу в доме.
Получили письмо от Сережи. Перед тем как показать его матери, Николай посоветовался с Гулей. Решили, что положительные эмоции должны быть только на пользу. Вечером братья пришли к Марии Андреевне в комнату, сообщили о письме и стали читать его.
«Современному японскому языку я научился великолепно. Как вы знаете, специально занимался поэзией и литературой нового периода. Однако обучение в здешнем университете не дает того академического образования, к которому мы привыкли в Европе… – писал Сережа. – Сижу на лекциях, а сам думаю о том, как меня тянет за последнее время куда-нибудь в Европу. Токио надоел страшно, да и самочувствие что-то неважно…»
Николай осекся. Гуля выразительно посмотрел на брата. Он надеялся, что тот вычитал письмо перед тем, как ознакомить с ним мать.
Однако Мария Андреевна слушала послание сына из Японии безучастно, совершенно не реагируя. Даже когда Николай прочел о Сережином ухудшении здоровья, осталась равнодушной. Она была глуха ко всему, что происходило вокруг.
Сыновья, безусловно, переживали из-за маминого состояния, но у них у всех уже были свои жизни – если не семьи, как у Гули, то влюбленности и увлечения. Для Манефы же это было не просто Машиной депрессией, это было трагедией. Маша и ее дети были для старой няньки смыслом всей ее жизни.
Манефа вспомнила, как Машу привела в чувство Мария Степановна после смерти Андрюши. Теперь у них в доме тоже был ребенок, которого Маша обожала – ее внучка, Тася. Девочке было уже четыре года,
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
