на самом деле с ним встречалась, ты же попросила, чтобы господин Риц вернулся?
– Нет, конечно! Какое у меня право? Мы всё портим, а ему чинить? Здесь моя вина… и он вовсе не обязан… – пробормотала Айлин.
– Значит, просто погладил тебя по головке?! – со слезами на глазах закричала Фанни. – Я так и знала! Рискуешь жизнью за его спасибо! Почему ты со мной так поступаешь?! Как чужая… как враг!
– О чём ты, детка? – перепугалась Айлин.
– Твой сын мог бы стать наследником, и тогда бы ты оставила меня в покое! За последние дни я узнала больше, чем за всю жизнь! Мурры в самом деле защищают… Ведьмы-оборотни, демоны, призраки – всё реально… Нагромы действуют, заклинания работают… В доме живёт человек, видевший Дикого Кота, с привяжи-камнем в груди! Почему все скрывали от меня правду? Ты внушала мне, что это сказки!
– Ты была впечатлительным, уязвимым ребёнком… Дети нуждаются в чувстве защищённости.
– А теперь?!
Айлин развела руками.
– А теперь пришло время взрослеть.
– Тут такое, а ты по-прежнему на меня рассчитываешь? Мечтаешь навязать мне это наследство?
– У нас с тобой договорённость, Фанни. Я обещала, что ты сама примешь решение. Я сдержу слово.
– Но эти постоянные расспросы… намёки! Как тебе то, Фанни, как тебе это?!
– Ты мне тоже кое-что обещала! Сдерживаться, когда я буду поднимать тему наследства.
– Обещала попробовать…
– Значит, не я одна даю обещания? Вот что. Я не прошу – я требую, чтобы ты перестала подозревать меня в каких-то заговорах. Больше никаких истерик на эту тему. Настали трудные времена, и у меня слишком много дел, чтобы распылять силы на выяснение отношений. Если хочешь, можешь присутствовать при любом моём разговоре. Как Лунг. Сидя в сторонке. Больше я ничего не буду от тебя скрывать.
– Правда?! Тогда можешь сказать мне прямо сейчас, почему Дуриан Желтобородый полюбил Сантэ?
– Точно не знаю, я впервые услышала это имя от тебя, но, думаю, ему показали Хадес, вернее, то место в Хадесе, куда он попадёт, если не выполнит своих обязательств как Хозяин мурров и отец города…
– С каждым днём всё интереснее… Теперь уже и Хадес существует не только в мифах… – задыхаясь, сказала Фанни. – И ты думаешь, после таких известий я когда-нибудь соглашусь возглавить твою кошачью банду?
Айлин пожелала Фанни спокойной ночи и вышла. Её трясло.
По полутёмному коридору слонялся Даймон. Айлин рта не успела открыть, чтобы поинтересоваться, что он здесь делает, – он её опередил:
– Вы видели… уважаемого?
Расстроенная, Айлин кивнула.
– Он говорил о первой атаке? А о второй?
– Я должна делать всё, что в моих силах…
– Это понятно. Но он предложил помощь?
– Вы сговорились, что ли? – вспылила Айлин. – Все вам должны помогать! Рассказывайте, если что-то знаете, Котас, или дайте пройти. Могу я уже лечь и поспать, в конце концов?
Ночь на дворе!
– Предупреждаю, я не знаю подробностей.
– Ну?
– Уже раскрыта тайна, о которой боятся даже думать.
Айлин замерла с остановившимся взглядом.
– Какая?
– Я процитировал Аджита слово в слово. Спокойной ночи. – И Даймон ушёл.
– После такой колыбельной я сразу усну… – прошипела Айлин ему вдогонку. – Спасибо вам всем!
…Приняв душ, она уселась за туалетный столик и, пока заплетала на ночь волосы, думала о том, хватит ли у неё сил быть сильной, хитрой и жёсткой. Вторая атака, подземщики, Ассоциация, Эдам, пропавшая тетрадь, Фанни, неизвестная тайна… и ещё столько всего… Внезапно она поняла, что её отражение в зеркале исчезло. Взгляд Айлин заметался, опустился ниже.
В зазеркалье перед ней сидела на задних лапках испуганная серая мышка с крошечным сапфировым ожерельем на шее.
Глава 18. Некрасивая девушка и Господин Кот
Оставшись один, Лунг надорвал конверт, достал письмо Бомбаст.
Здравствуйте, уважаемый чанси Лотарус. Пишет вам…
Бомбаст хотела знать, зачем к ней являлся демон.
Лунг отложил письмо и невольно погрузился в воспоминания.
…Вечер был тёплый, без дождя. Солнце потихоньку уходило за горизонт и уже набросило розовую вуаль на леса и дорогу. Лунг водил мастерски и не сбавлял скорости даже при приближении несущихся в Дубъюк большегрузов. Ближе к ночи их число только росло. Умытая наспех, в грязном, рваном платье и погруженная в глубокое уныние Гриватта сидела рядом, на переднем сиденье. Её левая щека сильно распухла.
– Больно проваливаться? – спросил Лунг.
– Неприятно…
– Не спросите, куда мы едем?
Она безучастно промолчала.
– Поменять жизнь непросто, но не так уж и страшно. Денег я вам дам, работу найдёте. Через час будет Счастье, маленький городок у целебных источников. Там много отелей, есть спрос на горничных.
– Чудесно… – Гриватта засмеялась тихим хриплым смехом, но по щекам побежали слёзы. – Через час будет счастье… Чудесно.
– Ну, что такое? – мягко спросил Лунг. – Вы привыкнете. А родным я передам от вас весточку. Не сразу, позже. По известным причинам.
– Мои родные давно потеряли меня из виду, господин Лунг. Но всё равно спасибо.
– День был трудный. Хотите подремать – не стесняйтесь.
– У меня нет на это времени. Хочу рассказать вам сказку. Можно?
– Почему бы и нет? В хорошей сказке всегда есть что-то умиротворяющее. Избавление от напасти, сундук с золотом или волшебная рыба, исполняющая желания. Или жена-красавица и жили долго и счастливо и умерли в один день.
– Тогда слушайте. Жила-была молодая служанка из долины, довольно некрасивая и неуклюжая. Девчонка любила кошек и однажды накормила объедками с хозяйского стола бродячего кота. Обычная история: он был сильно истощен, ей стало его жалко… так жалко, как никого в жизни… поэтому, когда он поел и рухнул на землю, она его погладила – несчастного, грязного, покрытого паршой кота. А он, собравшись с последними силами, укусил её за руку и испустил дух. Рука девушки сильно покраснела и распухла, сама она страдала от боли и кошмаров, которые снились ей каждую ночь. Временами ей казалось, что она вот-вот отправится вслед за котом, и проклинала свою доброту. Но она выздоровела и в один прекрасный день обнаружила, что стала понимать котов и кошек. Уж их-то в Дубъюке было полно. Девушка стала прислушиваться к кошачьим разговорам, надеясь извлечь выгоду из своего дара, но и благоразумно не обнаруживая его перед другими. Теперь она никогда не забывала прихватить с работы мясные обрезки или кусок рыбного пирога, чтобы отдать кошкам и послушать, о чём они судачат, не раскрывая рта. В основном, они болтали о всякой чепухе, о том, где можно разжиться потрохами или птичьими яйцами, где нынче в достатке мышей и в какой подворотне
