...
Милейший Лоренцо,
я рада, что ты решил попробовать вернуться к ней.
Если она тебя любит так, как любишь ее ты, вас ждет счастливое совместное будущее.
Хочу дать тебе последний совет: даже если она, как ты говоришь, человек сильный и волевой, не давай ей сесть тебе на голову, не позволяй ей делать то, что ей вздумается, и относиться к тебе неуважительно. Возможно, она просто прикрывается мамой и сестрой, чтобы не принимать важных для себя решений, и перекладывает на других ответственность за это.
Насколько я поняла, она этим пользуется, и, пока ты будешь ей это позволять, она будет чувствовать себя совершенно свободно.
Я так говорю, потому что знаю похожего человека, который успокаивается только тогда, когда кто-то кричит громче ее.
Я тоже думаю, что мы с тобой поладили бы.
Ни пуха ни пера! Пусть все у тебя в жизни сложится хорошо.
Обнимаю,
Кьяра.
Может, этим сумасбродам удастся в конце концов пожениться!
Мама принесла пирожные.
Она веселая, улыбается.
Спрашиваю себя, неужели это тот самый человек, которого преследуют приступы паники?
– Как же ты упала? – спрашивает мама.
– Поскользнулась на банановой кожуре.
– А знаешь, что, когда мы поженились, твой отец сломал обе ноги, катаясь на лыжах?
– Обе?
– Ну да, и попал в больницу. Как-то раз я зашла к нему в палату и увидела медсестру на нем верхом… И знаешь, что он мне сказал?
– Что делает эта синьорина в нашей постели?
– Хуже. Он сказал: «Ты пришла как раз вовремя, эта синьорина заблудилась!»
Смеемся.
– Но почему ты не бросила его сразу?
– Потому что такой уж он человек: кобель, если не сказать хуже. Таких, как он, только могила исправит. И потом, не так уж долго мы были женаты, у меня было время, чтобы начать новую жизнь. Это для вас все сложилось не очень удачно – единственный отец, который должен бы обеспечить вам стабильность и уверенность…
На мгновение чувствую потребность все рассказать ей про мою безвыходную ситуацию, мой любовный треугольник.
Но передумываю.
– А как Риккардо? Он все еще здесь, с вами?
– Да, все отлично, то есть… можно сказать… Барбара от него беременна.
– Барбара? Твоя лицейская подружка? – взволнованно спрашивает мама.
– Да, – отвечаю я, опустив глаза.
– Прекрасно! Еще один не может удержать в штанах свой член!
– Мама!!!
– Говорим о твоем отце, но ваше поколение ничем не лучше!
– Это была ошибка… – всхлипываю я.
– Я прекрасно это знаю, твоя Барбара никогда умом не отличалась. Она и в детстве такое говорила, что волосы вставали дыбом! В десять лет уже все знала о сексе. А я-то думала, что он за тобой ухаживает.
– Ухаживал, да, но потом… как снег на голову…
– Ухаживал за тобой, а спал с другой? Ну и тип! Кого-то он мне напоминает!
Мама ужасно разозлилась.
– Нет, все было не совсем так. Он сначала с ней встречался, а потом со мной…
– Ничего мне не рассказывай, я прекрасно все знаю. У них всегда найдется оправдание, на все случаи жизни!
Слышу, как открывается входная дверь.
Это Риккардо.
– Кьяра, все в порядке? – Он с улыбкой заходит в комнату, в руках несет мороженое. – Здравствуйте, Марта. Как дела? Прекрасно выглядите!
– Ну и подхалим! – кричит мама. – Да что у вас, мужиков, в голове, можно узнать? Неужели за вас всегда думают гормоны? Интересно, что ты собираешься делать? Ты представляешь себе, что значит поднимать ребенка? Знаешь, сколько это стоит? И где вы будете жить? У нее-то денег – куры не клюют, а ты? Ты что будешь делать? Пойдешь к ней на содержание?
Риккардо стоит в дверях, опустив голову, в одной руке держит мороженое.
Сердце у меня сжимается.
– Мама, пожалуйста, ты не имеешь права так с ним разговаривать. Он сам прекрасно все знает.
– Я говорю с ним как мать! Он думает, что все знает, но он даже и близко не представляет, что его ждет! Бессонные ночи, ссоры, лишения! Тебе придется забыть о свободе, можешь сказать «прощай» своей безответственности, наплевательству! Теперь-то ты не побежишь за каждой юбкой! Теперь у тебя есть ребенок, ты не можешь относиться к женщинам как к одноразовой посуде – попользовался и бросил. Отныне и навсегда тебе придется нести ответственность за этого ребенка, кормить его, менять ему подгузники каждые три часа!
– Мама, – встреваю я, – перестань с ним так разговаривать! Он пока еще не отец!
Риккардо не проронил ни слова. Стоит белый как полотно, не может оправиться от удара.
В отличие от нас, он не привык к невротическим сценам, когда все говорят все, что им взбредет в голову, а потом полгода извиняются и клянутся, что совсем не то хотели сказать.
