и перед ней. Его фотографии рождают ощущение вуайеризма, но без чувства стыда; в ее фотографиях вуайеризм – ведущая тема. В его творчестве есть эстетика, ее – основано на антиэстетике: чистота – не более чем театр и притворство. Она представляет женский визуальный мир как нескончаемый бал-маскарад, где часы никогда не пробьют полночь. Она показывает слизь, грязь и насилие, умудряясь сохранять веселье даже в самых серьезных случаях.
Но стоило Пенну встать за камеру, как случилось неожиданное. Результат получился не менее шокирующим, чем любой из автопортретов Шерман. Перед нами не Синди, но Шерман, и редко когда она предстает перед нами так открыто – что называется, «без кожи». Так ведь обычно говорят, когда портрет точно передает суть человека: тот, кто изображен, словно оказывается «без кожи». Пенн разоблачает перед нами личность Шерман, позволив ей замаскироваться. Она надела маску, которую специально изготовила для съемки, с большими дырками для глаз, ноздрей и рта. Однако эта маска не представляет какой-либо образ – это просто вторая кожа, своего рода неприятный отголосок того, что обычно представлено на страницах Vogue. Это кожа, подвергшаяся химическому пилингу в целях омоложения. Она истончилась и приобрела кроваво-красный оттенок. Угольно-черные волосы как будто специально созданы для того, чтобы усилить этот эффект.
Маска вовлекает зрителя в игру парадоксов. Под искусственной кожей просматривается настоящее лицо Шерман, загримированное одним из самых известных художников по макияжу. Ее собственная кожа словно пробивается сквозь кожу-маску. Внутреннее и внешнее, то, что снаружи, и то, что скрыто под верхним слоем, меняются местами, превращаясь в единую безграничную поверхность. На фотографии, сделанной Пенном, Шерман становится маской, за которой нет никого – даже маленькой «серой мышки» Синди. Трудно представить себе более точную интерпретацию личности Синди Шерман, полностью соответствующую ее собственному проекту. Так что встреча Пенна и Шерман не так уж невероятна, как могло показаться. Особенно если вспомнить автопортрет Ирвинга Пенна, напоминающий деформированные лица на картинах Фрэнсиса Бэкона и выражающий безмолвную панику.
Компетентная туристка
Впервые опубликовано в газете Dagens Nyheter 25 августа 1996 года под названием «„Просто нажмите кнопку!“ Фотограф путешествует без фотокамеры».
Нашей Путешественнице выпал счастливый жребий. Она проведет отпуск на греческом острове – утверждается, что это самое красивое место в мире. Летом именно сюда съезжаются сотни тысяч тех, кому выпал счастливый жребий. Все они – жители северных стран с изменчивой погодой и обильными осадками. По пути на остров, на высоте одиннадцать тысяч метров путешественников потчуют колбасой по-строгановски и фильмами, специально подобранными для чартерных рейсов, но ничто не способно убить их мечту.
И вот наконец путешественники приземляются на военном аэродроме. Вскоре они рассеиваются среди холмов и оседают в деревушках, расположенных прямо возле кратера вулкана. Каждый вечер, ровно в восемь, путешественники сбиваются в стайки и усаживаются на берегу, взирая на запад. Алый ковер стелется по морю; солнце, уходящее за горизонт, похоже на дольку кровавого апельсина. Панорамные фотокамеры стрекочут затворами, словно рой саранчи, взлетающий в небо.
Путешественница тоже здесь. Ее выбеленная терраса, расположенная в сотне метров над уровнем моря, предоставляет отличный обзор. Весь остров в форме полумесяца – как на ладони, а также синее море, по которому снуют катера с гогочущими американцами, и небо, куполом накрывающее весь этот величественный маленький мир. Здесь Путешественница, если пожелает, может сидеть и глазеть часами, и представлять, что никто ее не видит, особенно если раскрыть зонт. Солнце, небо, море. Солнце, небо, море.
Путешественница считает себя компетентной туристкой. Она в одиночку лазила по горам на Филиппинах. Она мастерски торгуется в лавчонках с поддельным антиквариатом. Ее не способен смутить звенящий металлодетектор. Она часто улыбается детям. Но на этот раз она забыла дома свою фотокамеру.
Путешественницу охватывают смешанные чувства. Вообще-то, она должна бы испытывать облегчение: у нее ведь теперь нечто вроде отпуска в отпуске. Она может сосредоточиться на том, что обычно называют «здесь и сейчас». Она может наслаждаться красотой просто так, не из чувства долга. Она может почитать Итало Кальвино. Или можно закопаться в свое пещерообразное жилище у кратера вулкана, накрыться с головой простыней и представлять себе места попроще.
После четырех дней сидения на террасе Путешественница вспоминает одну знакомую, которая просто обожала тюльпаны. Эта знакомая как-то призналась, что так любит тюльпаны, что готова их есть.
Путешественница обозревает грандиозный вид и желает съесть его. Вот если бы можно было просто проглотить красоту и идти себе дальше, своей дорогой. Словно ты – последний человек на земле. После тебя – хоть потоп.
Но Путешественница, конечно, не невидима. Незнакомцы – чаще всего пары – то и дело останавливают ее, даже если она бежит легкой трусцой, и просят сфотографировать их. «Просто нажмите кнопку!» – триумфально восклицают они. «Просто нажмите кнопку!»
Путешественнице никогда не доводилось так много фотографировать, документировать столь многих обладателей счастливого жребия, быть смущенной свидетельницей самых интимных мечтаний незнакомцев.
Прогулки по деревушке обретают странный рисунок. Путешественнице постоянно приходится либо пробегать мимо вприсядку, либо останавливаться, чтобы не помешать фотографирующимся американским парам или французским семействам.
Однажды вечером тень нашей Путешественницы падает на чью-то чужую мечту. Немецкий турист фотографирует свою спутницу в лучах заходящего солнца. Загорелая спутница позирует возле полуразвалившегося дома, на фоне двери с облупившейся васильково-голубой краской. На женщине – белоснежное платье на пуговицах спереди, длиной до колен. Мужчина просит спутницу расстегнуть пару пуговиц снизу, и еще парочку, чтобы было видно правое бедро, вот так, да. Солнце, небо, море, женщина.
И как раз в тот момент, когда мужчина нажимает на кнопку, наша Путешественница проходит мимо и становится причиной кратковременного солнечного затмения. Ее тень навсегда останется в чужой фантазии.
Путешественница устремляется прочь по переулкам. Она углубляется всё дальше и дальше в открыточные виды. И вот ее больше не видно.
Джеки словно океан: Уэйн Кёстенбаум
Впервые опубликовано в газете Dagens Nyheter 29 июня 1995 года под названием «В мире живой иконы».
Однажды Джеки Кеннеди посетила Индию. Это было в 1962 году. Ассистентка Джеки, миссис Болдридж, осталась очень довольна работой индийского персонала. В знак благодарности она подарила прислуге фотографию первой леди США.
Вскоре после этого миссис Болдридж побывала в гостях в скромном жилище той самой прислуги. На стене висели три картинки, и возле каждой горела лампада, создавая атмосферу сакрального спокойствия. Святынями оказались индуистский бог, христианская Мадонна – и Джеки Кеннеди. Вот такая смесь религиозного и мирского, мифологии и массовой культуры, Востока
