– Вижу.
Это был уверенный результат наблюдения.
– Да, я так думал!
– А вы полетите?
Берген задумчиво потер шею.
– Зависит от разных вещей.
Холлоуэй прищурилась.
– От чего?
– На корабле пять мест плюс лингвист. Число кандидатов уже сокращено до двенадцати. Из ста восьми астронавтов. Нас до сих пор проверяют, устраивают всевозможные тесты, отбирают. Теперь настала очередь психологов. Окончательное решение будет принято в ближайшее время. Потом начнется обучение. У нас есть чуть больше года на подготовку.
Берген внимательно следил за Холлоуэй. За пару секунд выражение ее лица несколько раз изменилось. Не все реакции были Бергену понятны, но некоторые он определил. Во-первых – нерешительность. Во-вторых – жгучее желание. Это чувство Холлоуэй быстро спрятала, но Берген его успел заметить. Ей захотелось. Она хотела полететь.
Он улыбнулся ей медленно и лукаво, чтобы дать Джейн понять, что они – родственные души.
Взгляд Холлоуэй стал холодным. Она резко прошла мимо него.
– Мне очень жаль, что вы проделали такой долгий путь, доктор Берген. Я больше не намерена понапрасну тратить ваше время. Я довезу вас до вашей машины. Возвращайтесь к своей работе. Думаю, она действительно очень важная.
– Что?
Проклятье! Берген снова устремился вслед за Холлоуэй. Он никак не мог понять, что происходит.
Она ничего не отвечала и только быстро, размашисто шагала к автостоянке.
– Минутку!
Высоченные каблуки и узкая юбка не были созданы для быстрой ходьбы по усыпанной гравием дорожке. Холлоуэй покачнулась, и Берген подхватил ее под локоть. Она выпрямилась и не пожелала встречаться с ним взглядом.
– Что вас удерживает? Вы рождены для этой экспедиции.
Холлоуэй невесело рассмеялась. Пряди ее золотистых светлых волос начали выбиваться из аккуратной укладки.
Берген все еще держал ее под руку. Он сжал ее локоть.
– Для вашего маленького путешествия в Южную Америку наверняка потребовалась недюжинная смелость.
Холлоуэй вопросительно вздернула брови.
Берген беспомощно пожал плечами.
Она покачала головой, и ее волосы растрепались еще сильнее.
– Туда должна была отправиться не я.
Холлоуэй уже твердо стояла на ногах, поэтому Берген отпустил ее руку.
– Что? В вашем досье ничего об этом не сказано.
– Я изучаю языки, находящиеся на грани исчезновения, это правда, и по большей части занимаюсь остатками коренных племен Канады. Три года назад в Бразилию должна была отправиться не я, а одна из моих студенток. Она была идеальной кандидаткой – превосходно знающая языки, бесстрашная, всегда готовая к любым вызовам. Но она забеременела за две недели до отъезда. Проект получил финансирование. Работа была очень важная – так редко удается разыскать племя, настолько нетронутое современным миром. Мы понимали, что то, о чем мы там можем узнать, способно поколебать основы наших представлений о формировании языка в сознании человека. Мы надеялись, что полученные сведения перевернут наши идеи о лингвистической рекурсии, и все именно так и получилось…
Холлоуэй немного помолчала.
– Но она все равно хотела поехать. Она хотела… Я не могла ей позволить! И единственный способ удержать ее здесь, уберечь ее был такой: поехать туда самой. Вот почему я поехала. Обстоятельства вынудили меня. И я…
– И вы доказали то, что собирались доказать.
Холлоуэй пожала плечами.
– Да, но какой ценой? Стоило ли потерять несколько жизней, чтобы доказать, что какой-то старый педант не прав?
– Это была нелепая случайность.
Холлоуэй побледнела. Ее глаза гневно сверкнули.
– Нелепая случайность? Погибли люди. У них остались семьи – близкие, нуждавшиеся в них, зависевшие от них. Я не сумела это предотвратить. Я не смогла их защитить. Не смогла спасти.
Берген нахмурился.
– Это были взрослые люди. Они осознавали степень риска, когда давали согласие на участие в экспедиции – точно так же, как и вы.
Холлоуэй медленно покачала головой, и ее губы вытянулись в тонкую бледную линию.
– Послушайте. Я не какая-нибудь дикая искательница приключений. Я не та, за кого вы меня принимаете.
– Судя по вашему детству, можно сделать другие выводы, – чуть насмешливо произнес Берген.
– Здесь дело было в моих родителях, а не во мне.
С этими словами Холлоуэй снова порывисто зашагала к своей машине.
Берген озадаченно поспешил за ней. Он догадывался, что ему устроят по возвращении. Решат, что он отпустил какую-нибудь непристойность, из-за которой она отказалась. Решат, что он провалил стопроцентно верный, надежный вариант. Не оправдал доверия.
Когда Берген вышел из парка, Холлоуэй уже сидела в машине и двигатель работал. Он сел справа, и она выехала со стоянки. На этот раз она вела машину не так аккуратно и неторопливо, как раньше, а быстро и рискованно.
– Это страх? – спросил Берген негромко. – Потому что мы все… В смысле, это нормально…
– Нет.
Это был вынужденный ответ. Больше она ничего не сказала. Пришлось удовлетвориться этим. Холлоуэй припарковалась в кампусе. Она сидела за рулем и смотрела прямо перед собой.
– Меня спросят почему. Что мне ответить?
– Когда люди рискуют, они делают это по эгоистическим причинам, ради каких-то самооправданий. Они не рассуждают о том, каким образом их действия скажутся на других.
– На кого могут повлиять ваши действия, док? Мы изучали ваше досье. Нет ничего такого, чего бы мы не учли относительно вас. Все карты раскрыты. Вы разведены, у вас нет детей. С единственным родителем, который жив, вы не очень-то общаетесь, а бабушки и дедушки, у которых вы жили в отрочестве, умерли.
Холлоуэй опустила глаза.
Берген порылся в бумажнике в поисках визитной карточки. Холлоуэй молча взяла ее, и он вышел из машины. Машина успела нагреться под солнцем, и Берген не знал, что еще сказать этой женщине. Он уже собрался хлопнуть дверцей, когда в голову ему пришла последняя идея.
– Хотите, чтобы с вами все получилось как с этой девушкой, вашей студенткой? Чтобы потом жалеть? Или вы все-таки используете свой потенциал и совершите нечто совершенно потрясающее, что принесет пользу человечеству?
Холлоуэй ничего не ответила. Она только закрыла глаза.
Берген забрал свое удостоверение личности в здании университета и вспомнил, что ему было нужно, чтобы Холлоуэй подписала договор о неразглашении секретной информации. Когда он направился к своей машине, он заметил, что автомобиля Холлоуэй на стоянке уже нет. Она и здесь все испортила. Проклятье.
