Берген потер ладони.
– Людей, которые знают об этом, немного. Но думаю, вы можете себе представить, что у каждого, кто об этом знает, есть своя теория насчет корабля и того, зачем он здесь. Некоторые считают, что это передающая станция какой-то сети связи. Другие думают, что корабль предназначен для слежения за Землей с безопасного расстояния – из-за этого у всех развивается бешеная паранойя. Совсем немного таких, и я в их числе, кто считает, что корабль покинут экипажем. Вот что нам известно: за более чем шестьдесят лет непрерывного наблюдения «Цель» ни разу не двигалась с помощью собственного двигателя. Звездолет остается на устойчивой орбите без видимого внешнего вмешательства. Мы не зарегистрировали ни одного случая дозаправки.
Холлоуэй словно бы заинтересовалась и, похоже, ждала продолжения рассказа. Берген чувствовал, что говорит ей больше, чем следовало бы.
– Не один десяток лет существуют долгосрочные планы отправить экспедицию к «Цели». В тысяча девятьсот шестьдесят четвертом никого туда отправить не могли. В то время мы еще даже не ходили по Луне – но я вам так скажу: из-за обнаружения «Цели» все завертелось быстрее. Забудьте о «холодной войне» и русских. Дело всегда касалось только «Цели».
Нужно было разработать, изготовить и освоить необходимую технику. Каждая катастрофа сильно отбрасывала нас назад – «Аполлон-1», «Челленджер», «Колумбия». «Цель» никуда не исчезала, поэтому и работа продолжалась. Ради того чтобы объяснить, о каких масштабах мы говорим, доктор Холлоуэй, Марс находится от Земли на расстоянии от тридцати до пятидесяти миллионов миль – в зависимости от того, как выстраиваются орбиты. В хорошие дни «Цель» отстоит от нас минимум на сто восемьдесят пять миллионов миль.
Холлоуэй вздернула брови.
– Вот-вот. И поскольку любая космическая экспедиция однозначно опасна, наше руководство не хотело, чтобы получилась гарантированная поездка в один конец. Поэтому они стали ждать. Но больше откладывать невозможно. Нужно отправляться сейчас.
– Почему сейчас?
Берген вздохнул и сел на ступеньку рядом с Холлоуэй.
– Один астроном из НАСА недавно обнаружил, что в направлении корабля летит астероид. У этого астероида необычная орбита, он отброшен силой притяжения Юпитера. Орбита Земли и «Цели» выстраивается в одну линию каждые двадцать восемь месяцев, поэтому у нас есть возможность сделать всего два выстрела – то есть у нас всего два «окошка» для старта экспедиции к «Цели». НАСА хочет, чтобы вы приняли участие в первой экспедиции – так называемой миссии Альфа, чтобы оценить ситуацию. Если потребуется, отправят вторую экспедицию, чтобы привязать «Цель» к одной из точек Лагранжа для дальнейшего изучения.
– А почему бы просто не подождать и не посмотреть, как те, кто находится внутри звездолета, отреагируют на приближение астероида? Разве тем самым не будет ликвидирована угроза?
– Угроза – это только часть общей картины. Мы имеем треклятый священный Грааль техники и знаний о том, что еще есть во Вселенной. Нам нужно отбуксировать эту штуковину на Землю и истратить не одну жизнь на ее изучение и разборку.
Берген пожал плечами. Он не скрывал энтузиазма.
Холлоуэй едва заметно улыбнулась и устремила на него пытливый взгляд.
– Что ж, история просто невероятная. Но скажите, при чем тут я? Зачем НАСА потребовались лингвисты? И почему я?
– Я полагаю, что необходимость лингвиста очевидна. Нам нужен кто-то, кто сможет попытаться наладить общение с теми, кто там окажется, – если там кто-то есть. А если никого не окажется – что ж, все равно будет нужно расшифровать и документировать новый язык. Главная задача состоит в том, чтобы подыскать лингвиста, имеющего настоящий опыт изучения незнакомых языков с нуля.
– Это называется монолингвальной полевой ситуацией – при таком сценарии нет общего языка, от которого можно было бы оттолкнуться. Такое случается достаточно редко. На Земле, по крайней мере.
Холлоуэй покачала головой и часто заморгала. Впервые за все время разговора она выказала недоверие.
– Вы – одна из очень немногих, кто занимался чем-то подобным раньше. В достаточно сложных обстоятельствах.
Холлоуэй сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
– Да. Было дело.
Она встала и пошла по тропинке.
Берген пошел за ней. Что-то переменилось. Настроение Холлоуэй стало другим. Атмосфера любопытства и насмешек развеялась. Теперь Холлоуэй стала серьезной, даже немного грустной. Она остановилась перед страшноватым мраморным монументом, окруженным ржавой чугунной оградой и россыпью битых черных и белых кафельных плиток. Скульптура возвышалась над Бергеном и Холлоуэй. Ее высота была около семи футов, а изображала она ангела, стоявшего на коленях перед погребальным алтарем. Крылья накрывали фигуру ангела, будто саван. Уронив голову на руки, он плакал. Бергену стало не по себе. У него неприятно закололо в затылке, и он не стал оборачиваться, когда Холлоуэй пошла дальше.
– На какой день попросить заказать вам билет на самолет? – крикнул он вслед ей.
Она остановилась и обернулась. Ее взгляд был полон изумления.
– Что?
– Билет до Хьюстона. Вам нужно явиться в Космический Центр имени Джонсона на собеседование. Вы – главный кандидат. Конкуренции практически не будет. Похоже, место за вами, правда.
Берген сунул руки в карманы. Не стоило ему так говорить, но это так и было, поэтому – какого черта?
– Я бы с радостью согласилась проконсультировать ваших специалистов отсюда, но я не тот человек, который нужен для этой работы. Я могу дать вам координаты нескольких экспертов, которые подойдут вам лучше.
Такой реакции Берген не ожидал.
– Вы ошибаетесь. У меня была возможность ознакомиться с досье других специалистов. Вы единственная, кто годится для этой работы. Только у вас соответствующий характер, талант и сила, которые для этого нужны.
Холлоуэй посмотрела на него скептически.
– Быть может, так все выглядит на бумаге…
Берген перестал скрывать раздражение.
– Послушайте. На поиски лингвистов потрачено несколько месяцев – мы ведь уже сотрудничали с целым рядом языковедов при осуществлении другого, похожего проекта. И ни один из них не способен сравниться с вами по природному таланту и опыту. Перестаньте прибедняться! Вы в своей специальности – проклятая ходячая легенда, а при этом лет вам сколько? Тридцать пять? Знаете, как мы вас называем в НАСА? Мы вас называем «Индиана Джейн».
Улыбка вернулась – но только на секунду.
– Ну ладно… Только я вас так называю. Но это правда, черт побери!
Холлоуэй негромко фыркнула и отвернулась.
Берген сделал большие глаза. Его предупредили – сквернословить при этой женщине не стоит.
– Прошу прощения. Вы были правы, предположив, что я провожу не так много времени в женском обществе. – Он глянул на Холлоуэй и решил больше не раздражаться. Но недовольства у него не убавилось. – Я не понимаю – почему вы не хотите? Вы уже повидали почти все уголки планеты, так почему не увидеть часть Солнечной системы и инопланетный корабль? То есть я-то думал, что у вас слюнки потекут – так вам захочется сесть в эту ракету!
