Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Обычно доминантой в их рисунке становились деревья жизни, «райское дерево», украшенные листьями, цветами, птицами. В килиме переплетались разноцветные нити: черная, бело-серая, песчано-золотистая, изумрудная, сине-голубая[100]. Так, в склепе Д. Апостола находился килим «на желтом фоне изображены крупные цветы, розовой и белой краски»[101].
Помимо местных ковров, в домах старшины часто встречались великолепные восточные ковры, назначение которым было различное. Так килимы часто клали на столы. Например, круглый стол с ящиками в доме П. Полуботка украшал пестрый ковер (прямо как на известном портрете Черниговского полковника В. Дунина-Борковского, который изображен стоящим возле стола, покрытого роскошным восточным килимом)[102]. Другой восточный килим изображен на портрете епископа Дмитрия Ростовского (Туптало), происходившего из казацкого рода. В вещах И. Мазепы имелся «ковер турецкой столовой бархатной золотной, подложен тафтою полосатою»[103]. В начале ХХ века еще сохранялся килим Павла Полуботка с его родовым гербом[104]. В частной коллекции в США до сих пор имеется килим с гербом И. Мазепы[105].
Помимо ковров важным предметом, создававшим домашний уют, было белье с ручной вышивкой. Речь идет как о постельных принадлежностях, так и о полотенцах, скатертях, рушниках, платках и пр. Среди предметов обихода встречаем занавески, скатерти, наволочки, простыни (шитые шелком), рушники, платки[106]. Эти предметы составляли первую необходимость – о чем свидетельствует то, что их брали в ссылку в Сибирь[107].
Для производства полотна использовали лен и коноплю. Главным украшением белья служили вышивки. Так на скатертях встречаются вышивки с изображением орлов, уток, цветов, деревьев, ветвей[108].
Дорогие материалы для вышивки привозили из-за границы. Из Гданьска – золотую нить, из Греции – вареный шелк и шелк-сырец, хлопчатобумажные красные и белые нити, шелк также поставлялся из Персии и Китая. Для золотошвейного дела использовалось позолоченное серебро. Вышивали на тонком полотне: немецком (швабском), голландском, польском (гданьском).
Постельные принадлежности служили особым предметом гордости. Они являлись дорогим подарком, ценной частью приданного, предметом гордости. Например, княгиня А. Дольская прислала гетману И. Мазепе (с которым у нее, видимо, был роман) дорогую «постель»[109]. Среди вещей старши́ны мы встречаем «подушки камчатые, одеяло красное камчатое, подложен мех песцовый, одеяло холодное полосатое парчи турецкой, одеяло атласное травчатое, кругом с каймою голубой, все подбито киндяком зеленым, одеяло камчатое красное, опушено голубой канвой»[110]. Бывали одеяла на соболях, песцовые, покрытые атласом и аксамитом. У Мазепы имелись «2 одеяла пластинчетых соболих, у одного верх отласной вышит серебром турецкой работы, у другова верх золотной»[111]. В описях встречаются комплекты наволочек и простыней, шитые золотом и серебром. Особняком, разумеется, стояли перины[112].
Яркими были и занавеси: златоглавная красная, белая златоглавная[113]. Их вешали как на окна, так и на двери, чтобы сохранить тепло в помещениях. «Занавес атлабасный золотой, по красной земле травы золотные ж… кругом по шву голунец золотой, подложен атласом соломенного цвету», «завес атласный красный, по том атласу нашиваны травы блесками серебряными, подложен объяром двуличной, кругом кружево немецкое плетеное золото с серебром»[114]. У Полуботка на межкомнатных дверях были «завести суконные красные»[115]. У Кочубея дверь в спальню была завешана ковром[116]. На портрете гетмана М. Ханенко мы видим парчовый занавес, отделанный бахромой и кистями[117].
К концу XVII века помимо восточных вещей, в обиходе старшины все больше появляются европейские предметы. У Полуботка встречаем стенные часы, картину китайской работы «шита по белому атласу шолком розным», зеркало стенное в золоченой раме, ящик китайский[118]. У Самойловича имелось зеркало в черной раме (длиной аршин)[119].
Разнообразными были и светильники. Например, у Полуботка в сенях висел большой стеклянный фонарь[120]. В церквях часто вместо люстры использовали оленьи рога со множеством разветвлений: концы их обрабатывали и туда вставляли свечи[121]. В другой церкви (в монастыре) мы видим серебряную люстру и подсвечники[122].
Недалеко от крыльца обычно находился нужник, крытый гонтом[123]. В ганках располагались голубятни. У Б. Хмельницкого имелось огромное число голубей, которые сидели на крыше[124]. Голуби использовались для почтовых целей и были столь же необходимой вещью, как интернет в наши дни.
Другой традиционной чертой украинского богатого дома были «льохи», т.е. углубленные в землю сводчатые подвалы, служившие для хранения продуктов, а в случае опасности – местом, где прятались обитатели дома[125]. «Льохи» Батурина были воспеты в бессмертном трагическом произведении Т. Шевченко о разорении гетманской резиденции (именно в «льохах» задохнулись во время пожара многие жители города). Для пожарного дела в хозяйстве имелись бочки на колесах и крючья.
Важнейшим элементом домов и усадеб были колодцы. «Криници» (т.е. колодцы) имели в украинской традиции сакральный характер, с ними связано много преданий и легенд. Известно, что в Субботове недалеко от замка Хмельницкого имелись три колодца, из которых казаки поили лошадей. Согласно преданию, изначально колодцев было два, но когда Богдан Хмельницкий приказал напоить коней, воды не хватило, и поэтому он распорядился выкопать третий колодец[126]. Обычно колодцы были дубовые, с колесами и железными цепями.
Еще с начала XVII в. все украинские города имели рукотворные водоемы. Это были перегороженные речки с мельницами на греблях. Возникавшие пруды делали поселение менее уязвимым с военной точки зрения, т.к. в случае осады горожан было труднее отрезать от питьевой воды. К тому же пруды имели и эстетическое значение[127].
В богатых имениях старшины строили собственные церкви – например, у Хмельницкого, Мазепы, Кочубея и др. Были там и отдельные постройки «для гостей»[128]. Рядом с домом размещались конюшни – постройка совершенно необходимая для того времени. Встречались рубленные конюшни с большими воротами, со стойлами по обеим сторонам и дубовой скрыней для овса[129]. В других случаях конюшни были вымощены тесом. В них имелись коморка для амуниции, амбары для рыдванов и карет. Тут же находились кузни (со станками для ковки лошадей), пекарни, ледники, погреба[130].
Возле гетманских домов были «куріння»[131] для охраны. Возле остальных старшинских домов были различные хозяйственные постройки – гумно с овином, хлебный сарай и амбар, баня, винницы и прочее. Еще дальше размещали производственные сооружения: ригу, мельницы и пр.[132]
Необыкновенная предприимчивость и хозяйственность были характерной чертой украинской элиты, которая отличала ее от польской шляхты. Одни только мельницы чего стоили! П. Алеппский писал о них: «Приспособления, употребляемые ими для вращения мельниц, изумительны, ибо мы видели мельницу, которая приводилась в движение горстью воды». Но прямым использованием мельниц старшины не довольствовались. Тот же Алеппский сообщал: «По дороге
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
