Квеннеллы, Марджори и Чарльз Генрих Борн
Повседневная жизнь в Англии во времена англосаксов, викингов и норманнов
Марджори и Чарльз Квеннеллы:
у истоков истории повседневности
«Подумайте обо всем, что заключается в этом одном большом слове — Прошлое!
Какое патетическое, священное, во всех смыслах поэтическое значение заключается в нем, значение, проявляющееся яснее, чем дальше мы отступаем в глубь времен, чем больше мы проникаем в это Прошлое. История в конце концов и есть истинная поэзия. А реальность, если ее правильно толковать, важнее вымысла».
А. Карлейль
История повседневности сегодня является очень популярным направлением исторического и вообще гуманитарного знания. Интерес к повседневности как к предмету научного изучения появился как устойчивая и значимая тенденция во второй половине XX века. Кроме истории повседневности как направления историографии в рамках социологии сформировалась «социология повседневности», в кругу семиотических дисциплин начинает складываться семиотика повседневности, в эстетике — эстетика повседневности. В последние годы появилось достаточно большое количество монографий и статей, посвященных повседневности, причем как зарубежных, так и отечественных авторов. Быт и повседневность долгое время в советской науке считались предметом этнографического исследования и часто именовались термином «бытописание», самого по себе отказывавшего работам такого характера в научности и серьезности с точки зрения приоритетного знания. Сегодня, в рамках возрождения интереса к данным темам, возвращаются имена тех, кто стоял у истоков создания этого направления во второй половине XIX — начале XX вв. В России это были: Е. А. Терещенко, Н. И Костомаров, И. E. Забелин, С. В. Ешевский и многие другие, в Европе — Э. Э. Виолле-ле-Дюк, Э. Фукс, П. Гиро, А. Бокуэ, Г Хартман, М. и Ч. Квеннеллы. Без этих имен сложно адекватно представить развитие концепций повседневности в школе «Анналов», британской «новой научной истории», европейской «истории снизу» и германской Alltasgeschichte. «Бытописание» XIX — первой половины XX вв. обеспечило не только богатый фактологический материал для интерпретации позднейшими направлениями, но и дало мощный импульс к ревизии исторической эпистемологии. Пройдя через «Анналы», «новую социальную историю» 60-х, историческую антропологию (практически заменившую этнографию) 70-х, ревизионизм 80-х, повседневность к началу XXI века остается интересной не только профессионалам, но и широкому кругу читателей, которые имеют возможность узнать свое прошлое не через абстрактные изменения «структур», а в виде деятельности, жизни, потребления конкретного исторического человека.
В интересе к истории повседневности или социальной истории, как ее определил Дж. Тревельян, без политики[1] нет ничего нового. Зародившись в середине XIX века, это направление сразу же стало одним из самых популярных среди читателей, не имевших отношения к научным кругам. Спрос на работы такого характера как в России, так и в европейских странах был велик, что доказывает и 12 изданий в период с 1917 по 1959 г. книги Квеннеллов. Спрос на «маленького человека», безымянного участника исторического действия, не всегда творящего историю, но испытавшего на себе сокрушительную силу ее хода, демонстрировал и демонстрирует до сих пор растущий интерес человека к своему прошлому через призму антропоцентризма. С другой стороны, немецкий историк повседневности Г.-У Велер объясняет популярность направления тем, что в идее изучения «маленького человека» как антипода сильным мира сего, всегда находившимся в центре внимания историка, скрыт протест против несправедливости, против господства бюрократии в современном обществе, против утраты простой человечности, внимания друг к другу[2] Можно также добавить, что историческая повседневность позволяет человеку приблизиться к прошлому (часто идеализируемому как историками, так и представителями творческих кругов), оценить его адекватно, вжиться в него, поместить себя на место, скажем, древнего римлянина или сакса, прочувствовать свое прошлое. Лозунг немецких историков: «От изучения государственной политики и анализа глобальных общественных структур и процессов обратимся к маленьким жизненным миркам, к повседневной жизни обыкновенных людей»[3] — очень хорошо отражает требование времени.
В Англии история повседневности имеет достаточно прочную традицию, в рамках которой серия книг Квеннеллов занимает достаточно видное место. Такие имена как Дж. Грин, Г. Трайль и Дж. М. Тревельян были хорошо известны российскому читателю, поскольку их произведения были переведены на русский язык практически сразу же после публикации.[4] Квеннелы начали свою деятельность с 1917 года, поэтому русский читатель не имел возможности познакомиться с их творчеством, поскольку регулярная переводческая деятельность остановилась после революции, и на русский язык переводились только те книги, значимость которых для советской исторической науки удавалось доказать, что и произошло с классическим трудом Дж. М. Тревельяна. Другой причиной недоверчивого отношения отечественных историков к чете Квеннеллов стало и то, что они не являлись профессиональными историками: Марджори Кортни Квеннелл была художником, а Чарльз Генрих Борн Квеннелл (1872–1935) — архитектором. В связи с этим их книгам не придавалось серьезного значения (как, впрочем, и работам Виолле-ле-Дюка, который также был архитектором). К тому же Квеннеллы ставили своей задачей и просветительство: для них было достаточно важным донести до молодого поколения историческое наследие своей страны, они прекрасно понимали, что именно здесь кроется будущее нации, и пытались сформировать отношение к своему прошлому именно в данной среде. Показательным в данном случае является судьба их сына, известного литературоведа, писателя и поэта сэра Питера Квеннелла (1905–1993)[5], чье образование начиналось с книг его родителей. В период 50-60-х гг. он сам работал над историей повседневности XIX века: его биографии Чосера, Шекспира, Байрона, Шелли и многих других великих англичан признаны лучшими в английском литературоведении. Питер Квеннелл всегда уделял большое внимание повседневным аспектам жизни своих героев, что добавляло им живости и яркости, делало их живыми людьми.
Тем не менее книги Квеннеллов и сегодня представляют несомненный интерес и богатейший материал для дальнейших интерпретаций. Помимо публикуемой книги, Марджори и Чарльз Квеннеллы написали целую серию работ, посвященных повседневности, начиная со времен каменного века и кончая Великобританией в межвоенный период.[6] Данная книга посвящена повседневности в эпоху Средневековья. Описание каждой эпохи построено по определенному плану, дающему возможность сделать сравнения и, благодаря этому, определенные обобщения. Начинается любая эпоха с описания общеисторических условий, поскольку авторы считали необходимым ввести читателя в курс дела. Далее следует описание костюма. Эстетика костюма всегда была важна для человека прошлого, поскольку как сам костюм, так и его отдельные детали, скажем котте или туника, представляли комплекс духовных и социально-правовых характеристик человека той или иной исторической эпохи. По словам Г. С. Кнабе, такая связь между предметами повседневной
