— дак не моя чета,
Не моя едет чета да не моя верста!»
Посылали тут Добрынюшку Микитица:
Ах, кабы вежливой Добрынюшка, очесливой, —
Он спросил бы о роди и о племени,
80. Он спросил бы отечесво-молодечесво,
Он спросил, куда едёт да куды путь держыт.
А как выходит Добрынюшка из бела шатра,
Засвистел он коня да / ис циста поля:
А бежыт его конь — дак / мать-сыра земля дрожыт.
85. А крутешенько Добрынюшка седлал коня,
Он седлал-уздал себе коня доброго:
Он накладывал уздициньку тесмянную;
Он накладывал седёлышко черкальскоё;
А он вязал-де потпруги шолку белого,
90. Ишше белого шолку шамахиньского;
Он застегивал пряжецьки серебрены,
Он серебряны пряжецьки позолочены;
Он двенаццать потпруг — шолку белого,
А тринаццату потпругу — церес хребетну кость:
95. «А нам не ради басы — ра/ди крепости,
А ишше ради окрепы да богатырское,
Ишше ради поески да молодецкое:
А нам придёцсе де съехацьсе на поле с неприятелём».
А как крутешенько Добрынюш(к)а на коня скоцил,
100. А не видели поески богатырьское, —
Только видели: во поли курева стоит,
Курева-де стоит, дак дым столбом валит.
А выежжал-де Добрынюшка на чисто полё,
Он на то жо на роздольицо на шырокоё.
105. Он завидял молоцца-та во чистом поли, —
Заехал он к молоццу спереди-де, з глаз.
А ишше слез-де Добрыня со добра коня,
Он снял-де шляпу дак земли Греческой,
Он не малу, не велику — дак во сорок пудоф;
110. Он ниско молоццу да поклоняицсэ:
«Уш ты здрастуй, удаленькой доброй молодець!
Уш ты коёго города, коей земли?
Ишше коёго оцца-матери?
А куда же ты едёш да куда путь держыш?»
115. А отвечаёт удалой да доброй молодець
(Не сказал он роду своёго племени,
Не сказал он отечесва-мо/лодечества!),
А он сказал: «Куда еду да куды путь держу?
Ишша прямо я еду ф красен Киеф-грат,
120. А ишша стольнё-т (так) грат да во полон возьму,
А ишша князя-та Владимера жыфком схвачю,
Я кнегинушку Опраксию за сибя взамуш возьму!»
А надевал-то Добрыня да шляпу Земли Греческой,
Он не малу, не велику — да во сорок пудоф,
125. Он и быстро скоцил на / добра коня, —
Он прямо поехал ко белу шатру.
Ах стрецяёт стары казак Илья Муромец.
Говорыт тут Добрынюшка Микитиц млад:
«Уш ты ой еси, стары казак Илья Муромец!
130. Абы едёт богатырь — не моя чета,
Не моя едет чета и не моя верста!
А не сказал он роду своёго племени,
Не сказал он отечесво-молоде(че)сво;
А он сказал: “Куда еду да куды путь держу?..”
135. А он прямо-де едёт да ф красен Киеф-грат,
А он стольне-от грат да во полон хочет взять,
А он князя-та Владимера жыфком схватить,
А он княгинушку Опраксию за сибя взамуш взять!»
А загорело у стары казака ретиво серцо,
140. Закипела во старо́м да крофь горючяя,
Расходилисе его да могуци плеця.
Засвистел он коня да ис чиста поля:
А бежыт его конь, дак мать земля дрожыт.
Ф теменя́х-то стары казак седлал коня,
145. Он седлал-уздал себе коня доброго:
Он накладывал уздиценьку тесмянную;
Он накладывал седёлышко черкальскоё;
Он вязал-де потпруги шолку белаго,
Ишша белаго шолку шамахиньского;
150. Он двенаццать потпруг — да фсё шелковыя,
Он тринаццату потпругу — церес хребетну кость;
Он застегивал пряжецьки серебрены,
И серебрены пряжецьки позолочены, —
А не ради басы, а ради крепости:
155. Не оставил бы конь дак на цистом поли.
«А мне придэтцэ де схеъхацьсэ на поле с неприятелём!»
А ф теменях-то стары казак на коня скакал.
И не видели поески богатырское, —
Только видели: во поли курева стоит,
160. Курева-де стоит, дак дым столбом валит.
Выежжат стары казак на полё на чистоё,
Он на то жа на раздольицо на шырокоё, —
Он завидял молочьчя во чистом поли.
Заревел-то стары казак по-зверинному,
165. Засвистел-то стары казак по-соловьинному,
А зашипел-то стары казак по-змеинному.
Кабы едёт молодец-от, не огляницсэ.
А говорыт молодец-от таковы слова:
«А уш вы ой еси, мои вы два серы волка,
170. Два серы мои волки да серы выжлоки!
Побежите вы-ко тепере во темны леса, —
А тепере мне-ка не до вас стало:
Как наехал на меня су/постат велик,
Супостат-де велик дак доброй молодец.
175. А уш ты ой еси, мой да млад есён сокол!
Уш ты ой еси, мой да млады бел кречя́т!
Полетите-ко теперь во / темны леса, —
А тепере мне-ка не до вас стало!»
А как не две горы вместо (так) сотолкалосе,
180. Не две туци вместо да сокаталосе, —
А как съежжаюцьсе стары казак с По/тсокольником.
А они билисе палочьками буёвыма —
А руковьятоцьки у палоцёк отвернулисе:
Они тем боём друг друшку не ранили.
185. А съежжаюцьсе ребятушка по фторой након,
Они секлисе сабельками вострыми —
И у их востры-ти сабельки ишшербалисе:
А они тем боём друг друшку не ранили.
А съежжаюцьсе ребятушка по третьей рас,
190. А кололисе копьеми де вострыма
(Долгомерныя ратовишша по семь сажон!) —
По насадоцькам копьиця свернулисе:
Они тем боём друг друшку не ранили.
А соскоцили ребятушка со добрых коней,
195. А схватилисе плотным боём, рукопашкою.
А кабы борюцце удалы, да добрые молоццы:
А Потсокольницёк крычит — дак мать-земля дрожит;
А стары казак скрычит — дак лесы ломяцсэ.
А как по сцасьицу было дак Потсокольника,
200. По злочасьицу было Ильи Муромца:
А к(ак) не правая рука да приоко́мбала[10],
А к(ак) не левая нога его приокользела* —
А к(ак) падал стары казак на сыру землю.
Ишше сплыл-то Потсокольницёк на белы груди:
205.
