ребята, только их не различишь. Давайте так; который сейчас на ваших экранах справа — пишет кандидатскую диссертацию на тему «Удар в ухо». А который слева — пишет диссертацию «Как повредить печень». Ну, вот и разобрались. Начнем репортаж.
Итак, тот, который пишет про «как заехать в ухо», только что заехал в челюсть тому, который пишет про «как повредить печень». Не знаю про печень, но нижняя челюсть повреждена. Что? Все? Уважаемые болельщики — все. Бой закончен досрочно за отсутствием челюсти у одного из спортсменов, то есть я хотел сказать, что бой окончен ввиду явного преимущества этого мужественного вида спорта.
Трус не играет в бокс — трус играет в хоккей.
Внимание, внимание, мой микрофон вместе со мной находится на ледяной арене. Работают все телекамеры и пятьдесят тележек с мороженым.
Фигурное катание! Какие костюмы, какие краски! Участвуют спортсмены всех континентов, кроме Азии, Африки, Австралии и Антарктиды. Какие фортеля выкидывают одиночные фигуристы, да и парные выкидывают. Мне очень нравится фигура под названием «двойная фига».
А это уже новенькое: не он ее, а она его поднимает и несет на вытянутой руке, точнее, везет целый круг. Шесть баллов!
Теперь выступает одиночный фигурист. Говорят, он действительно холостой. Опять новинка! Оказалось, что коньки у него не только на ногах, но и на руках. Трибуны буквально онемели, когда фигурист изогнулся, как тритон, и поехал одновременно на ногах и руках. Талантливый спортсмен, мыслящий.
А сейчас выкатилась очень изящная танцевальная пара. Его костюм выдержан в ферро-свинцовых тонах, ее — в невинно-розоватых. На нем жабо, порты и онучи. На ней чепчик, кимоно и сбоку шлейф. Интересную программу приготовили спортсмены: она танцует партию маленького лебедя, он вокруг нее отплясывает вприсядку гопака.
Да, смотрю я на этот великолепный праздник льда, цвета, всяких шестерок-восьмерок и думаю: дать бы ребятам по клюшке, а девчонкам по шайбе — вот был бы настоящий праздник.
Комета Когоутека
Председатель месткома поймал меня в ущелье между шкафами, где двоим не разойтись. Бежать назад было не по-мужски, лезть на шкафы не хотелось, а впереди стоял председатель.
— У тебя образование высшее? — спросил он, хотя мы с ним вместе кончали.
— Больше не пойду, — отрезал я.
— Обязан, — тоже отрезал он. — Ты член профсоюза.
Прошлый раз он обязал меня прочесть лекцию «Фуги Баха». Если учесть, что я ветеринар, то лекция получилась занимательной.
— Только про коров, — опять отрезал я.
— Последний раз, — бабьим голосом сказал он: значит, просил.
— Тема? — начал сдаваться я.
— Про комету Когоутека для подшефной жилконторы.
— Но у меня только газетные сведения, — опять засомневался я.
— Ничего, — улыбнулся председатель. — Про фуги Баха у тебя не было и газетных. Держись двух главных правил. Во-первых, никогда не отвечай, что не знаешь. Лектор должен знать все. Во-вторых, подыгрывай аудитории. Отвечай так, как им нужно, не спорь. Ну, иди. Они уже ждут.
Я думал, придет человек десять-пятнадцать. Но небольшой зал оказался набитым, как на хорошей конференции. Было много пенсионеров.
Я уперся руками в стол и начал пересказывать газетную статью про яркость, предполагаемую длину и хвост кометы. Услышав про хвост, старушки в первом ряду так и подались вперед. Я понял, что вопросов в этой аудитории не миновать.
Моей лекции хватило минут на десять. Переведя дух, я обежал блуждающим взглядом ряды и просительно сказал:
— Вопросов нет?
Ряды молчали, удивленные столь краткой лекцией.
— Значит, нет вопросов? — не скрывая радости, переспросил я и заметно пошел от стола.
Тогда в тишине скрипнул стул и поднялся громадный дядя с лицом академика. «Сейчас спросит про квазары или пульсары», — неприятно пронеслось в голове.
— А зачем она летит? — спросил дядя.
— Как... зачем? — опешил я.
Черт ее знает, зачем она летит. Об этом и газеты не писали. Явление природы. Я поискал на столе графин с водой — хотел глотнуть, но вместо него стояла пепельница. Не глотнув, я хитренько спросил, потому что лектор должен знать все и ладить с аудиторией: — А то вы не знаете...
— Только предполагаю, — признался дядя.
— Нехорошо, товарищ, предполагать про себя. Скажите всем, — нашелся я.
— Комету запустили, — предположил он вслух, довольно осматриваясь.
— Ну... — вырвалось у меня, но тут же я спохватился. —Правильно!
Зал заметно ожил. Ряды зашевелились волнами, а одна старушка в первом ряду высвободила ухо из-под платка.
— А кто ее запустил? — спросили сразу несколько голосов.
Верно говорят, что одна маленькая ложь приводит к двум большим.
— Товарищи, это науке точно неизвестно, — ответил я так, чтобы они подумали, что я-то знаю, а вот наука не знает.
— Запустили разумные существа? — добивался чей-то голос из угла.
— Все может быть.
Я решил отвечать покороче, чтобы не давать повод для новых вопросов.
— Или неразумные? — переспросил тот же голос.
— Может, и неразумные. Мало ли дураков на белом свете.
Старушки согласно закивали и заперешептывались, готовя новые вопросы. Но у пионера он уже был готов:
— Дядя, а какими источниками вы пользовались?
— Закрытыми, мальчик, — сердито ответил я, чтобы он больше не приставал.
— Гражданин астролог! — Поднялся маленький старичок с подозрительно щупающим взглядом. — А кто ж такой Когоутек? И почему комета называется его именем?
Неужто не понял? — вмешалась к моей радости его соседка. — Когоутек ее и запустил.
— Ага, — согласился я, потому что даже не знал, какой национальности был этот Когоутек, открывший злополучную комету.
Взгляд маленького старичка окончательно впился в меня, как в шпиона. Зато пионер сидел с приоткрытым ртом от удивления, а может, от восхищения. И тут ударил черед старушки с первого ряда. Освободив второе ухо, она спросила:
—Милок, а чегой-то он ее отпустил-то?
— Кого?
— А анафему-то?
— Комету, — поправил я.
— Так, милок, не бывает. Вон у нас Петька-водопроводчик еще и крант не починит, а уже трешку просит. А этот Когоутек чего?
— А чего? — не понял я.
Она повернулась к залу и радостным голосом человека, сделавшего открытие, сообщила:
Да он сел на нее и летит!
— Бабушка, комета горячая, — попытался я
