— люблю трахать в горло.
Глава 6
Костя всегда выполняет обещание. Даже в школе, когда я выбивала это обещание порой с помощью шантажа, даже в институте, когда я так и не дождалась от него первого шага, и позже. Он всегда отвечает за свое слово. Вот и сейчас. Он проникает в меня так глубоко, что сначала появляется рвотный рефлекс. Костя освобождает меня, но лишь за тем, чтобы чуть сдавит горло пальцами и прохрипеть.
— Просто расслабься, не зажимайся, не думай, — толкается он снова. Проникает глубоко и снова вытаскивает свой агрегат. Когда он маячит передо мной по телу проходят волны страха. Как я вообще могу принять в себя этого монстра. Но стоит рту открыться, как Костя под острым углом умудряется полностью скрыться в горле. Тут же дать мне отдышаться и повторить все снова.
— Видишь, милая, все как ты и говорила. Главное регулярность толчков, ну то есть занятий. — толкается он снова под моим недовольным взглядом, но на этот раз держит член так долго, что я начинаю бить его руками, чувствуя, как от напряжения сводит все мышццы. Когда Костя с шумным хрипом вытаскивает член и выглядит так, словно пробежал стометровку первым я возмущенно откашливаюсь.
— Ты решил меня убить?
— Зато не было рвотного рефлекса. — усмехается он и наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы. А я не отворачиваюсь, потому что задумалась. А ведь правда. Не было.
Пока он меня нагло вылизывает, давая рту передохнуть его жадные руки с восторгом и благоговением шарят по небольшой груди.
Отрывается Костя, чтобы водрузить на мое лицо своего змея искучителя с требованием «Вылизывай», а сам принимается делать то же самое с сосками. Стоит его губам коснуться моих соском, как я вскрикиваю, но упорно продолжаю выполнять его приказ, чувтвуя на языке собственный вкус. Никогда не думала, что он может так возбуждать. Что может так будоражить то, как Костя оттягивает зубами соски, а потом отпускает, тут же щелкая по ним кончиком языка.
Как мне это все нравится. Пошлое. Развязное. Порочное. То что я распята на столе, как шлюха, что пальцы Кости у меня между ног. Никогда я не чувствовала себя увереннее чем в этот момент рядом с ним. Он просто бог прелюдии и секса, всех вариантов секса.
Но мучает меня только один вопрос.
Как при все при этом ему могла изменить Катя? Как? Как вообще можно променять идеального Костю на кого — то другого?
Костя истязал меня еще пару минут, сдерживаясь, чтобы не кончить, а потом с тяжелым вздохом покинул ее маленький ротик с влажным, пошлым звуком.
Он медленно обошел стол, лаская мое натруженное тело, с рванным дыханием наблюдая, как пульсирует розовая плоть между ног.
— Собственно, мы переходим к самому интересному. И я не буду спрашивать, — деликатно, но вместе с тем настойчиво заговорил Костя, вклиниваясь между широко разведенных ног и начиная новую пытку, водя головкой члена по нижним губкам, — как ты хочешь. Я не буду нежным, Лена. Я просто буду тебя пользовать. Брать снова и снова, пока ты не будешь, кончая рыдать в голос.
Он наклоняется низко, обдавая горячим дыханием плоский, влажный от испарины животик. Рукой гладит согнутую в колене ногу, отводя ее еще шире, раздвигая тем самым влажные складочки, надавливая членом на горошинку клитора.
Я и без того задыхающаяся, пылающая от всего происходящего, вскрикиваю, когда жадные мужские губы взяли в рот вершину сверхчувствительного соска. Одну он покатал языком, другую прикусил губами, а затем спросил меня, почти сошедшую с ума от удовольствия:
— Ты ведь хочешь этого? Хочешь, чтобы тебя взяли грубо, заставили подчиняться, так как ты сама подчиняешь всех. Хочешь почувствовать себя слабой и беспомощной?
Я выгнулась, когда член начал свое медленное, неделикатное проникновение.
— Скажи же мне… — низким хриплым голосом потребовал Костя. — Пиздец, ты узкая…
— Я… — облизываю губы, пальцами вцепившись в покатые, мускулистые плечи так и одетые в рубашку. — Я просто хочу… тебя. Хочу тебя, Костя.
Мое довольно тихое заявление и стон, последовавший за этим, будто снес последний барьер мужской выдержки.
Он наклоняется, закидывает мои ноги себе на плечи, толкается глубже, пронзая нутро до самой стенки матки. Я чувствую, как плотно и тесно сжимают его ствол внутренние мышцы влагалища.
— О, да, — цедит Костя сквозь тесно сжатые зубы и начинает совершать насильственный акт над моим телом, приносящий мне, впрочем, только волшебное удовольствие.
Он двигает бедрами энергично, резко, убойно четко вбиваясь в мое тело как молоток забивает гвозди. Рвется от моих пальцев ткань его рубашки, пока меня пронзают яростные, остервенелые толчки во время которых у меня просятся наружу тихие вскрики и имя любимого.
— Костя… Да! Да! Сильнее! Только не сдерживайся!
Он меня не слышит. Смотрит в глаза, но как будто забирается внутрь, заставляет отдаться чувствам, настоящему сексу без остатка. Забыть обо всем, кроме этого ощущения внутреннего взрыва, наслаждения, что задевает не только низ живота, а пронзает все тело, устремляясь прямо в бешено скачущее сердце.
Меня словно накрывает лучом неизвестного проклятия, снова и снова заставляя буквально кричать от сладостной, скручивающей внутренности боли.
Костя неутомим. Его бедра работают с деликатностью молота, буквально впечатывая все больше каменеющий член в меня, пока стараюсь подстроиться под бешенный ритм, перехватить инициативу, но в какой-то момент просто отдаюсь во власть озверевшего самца.
Глубже. Сильнее. Жестче.
Никакой нежности, только секс. Грубый, животный, уносящий прежние установки дружбы куда-то далеко и глубоко.
Какая дружба? Она распалась в тот момент, когда я произнесла слово отношения.
В какой-то миг я надрывно выдыхаю его имя, чувствуя, что близка к оргазму, умоляя Костю сделать его ближе, еще ближе. Дать мне кончить по-настоящему с членом внутри, только от одного животного траха!
Костя, тяжело дышавший мне в грудь, поднимает глаза и сталкивается с диким, затуманенным страстью взглядом.
И это стало точкой отсчета.
Это стало началом конца.
Правильного, прекрасного конца.
Словно линия заклинания пронеслась между нами, соединяя сердца и души. Мир вокруг превратился в один темный, густой туман, и только его лицо светлым пятном выделялось на этом насыщенном красками фоне.
Оргазм, как бушующий ураган закружил меня, заставляя утробно простонать в унисон с Костей и замереть в едином последнем рывке.
— Да-а!
— Ох, ебать!
Я, даже не сомневаясь, что делаю, излился Лене в лоно, тяжело дыша и
