целуя сухие, искусанные в кровь губы.
— И, — задыхаясь, спустя некоторое время, заговорила она, — у тебя и раньше был «настоящий секс»?
Я хрипло рассмеялся на глупость этого вопроса.
— Нет, предполагаю, что настоящий — это когда любишь.
— А ты любишь?
Я поднял голову с плеча Лены, руками обхватил ее лицо, пальцами прочерчивая линии бровей, щек, губ и целуя эти самые губы. Самые сладкие губы.
— Да, несносная стерва, я люблю тебя. Могла бы, кстати и раньше сказать, что у тебя между ног так зудит. Я с удовольствием заменю тебе вибратор на всю оставшуюся жизнь.
Я обнимаю его крепко крепко, потому что это самое важное, самое главное, что я хотела услышать в своей жизни.
— Что — то я ответа не слышу.
— Я тоже тебя люблю. Господи, конечно люблю! Ну почему мы такие идиоты?
— Мы выясним, не переживай, — обнимает он меня, целует и стаскивает со стола, садит к себе на колени. Мы еще долго вспоминаем моменты, когда не видели чувств к друг другу, или боролись с ними из-за страха потерять дружбу.
— Мы же не планируем здесь сидеть всю ночь? — спрашивает меня Костя поглаживая линию трусиков, которые так и остались мне, но ужасно влажные. — А то вдруг нас уборщица заметит, разнесет новости о важной птице.
— Ну а что. Правая рука министра образования, правильная Елена Михайловна сидит в совершенно развратной позе самого строгого бизнесмена. То же мне важная птица.
Костя хмыкает. Обнимает меня за шею, подтягивая к своим губам и шепчет в них.
— Была важная, стала влажная.
— Ну ты и пошляк.
— Поехали домой, Елена Михайловна. Хочу распять тебя на кровати и рассказывать сколько раз дрочил на твои приличные костюмы.
— Что? Прямо на них? А то я думала, что это за пятна.
Костя заливается гортанным смехом, а я улыбаюсь.
— Жаль не додумался кончать прямо на них. Ты бы давно все поняла.
— И сдала бы тебя в дурку. Поехали.
Мы более-менее приводим себя в порядок, но в зеркале на меня все равно смотрит хорошо оттраханная женщина, Хотя и все в том же костюме.
— Значит про внешний вид и костюмы — это все вранье? — вспоминаю я, смотря на Костю, что держит для меня пальто. Он глаза закатывает.
— Только попробуй. У тебя шикарный стиль училки. Разве что чулок тебе купим, чтобы ты всегда думала обо мне.
— Думаешь без них как — то иначе?
— Вот и узнаем, — целует он меня под волосами, которые сам выправляет из ворота. Нет, ну вот вы скажите, как ему можно изменить? Как?
Мы открываем дверь кабинета и вдруг натыкаемся на Юлю.
— Ты же говорил, что отправил ее.
— Да, — хмурится Костя. — Юля, ты что — то забыла?
— А я уже все сделала и решила еще поработать. Но я ничего не слышала. И вообще — могила, — она так мерзко подмигивает, что мне становится не по себе. Если она все слышала… По телу ползет стыд, но объятия Кости помогают. Он уводит меня к лифту и стоит мне взглянуть обратно на секретаря Кости, как я замечаю в ее руках телефон.
— Кость, а если она кому — нибудь.
— Ну видео у нее нет, если ты волнуешься. А если она начнет что — то разносить, то никогда больше не найдет работы, более того я ее засужу. Ты что, плохо меня знаешь?
— Нет, нет, просто он так странно себя вела.
— Она же лесби. Они все странные. Может она мечтала о твоей киске, а тут я ее уже поработил, — он лезет мне под юбку, тут же возбуждая, но я бью его по наглой руке. Как раз вовремя. Лифт приезжает на парковку.
Он ведет меня к своей машине, и я уже в предвкушении сажусь на переднее сидение.
— Ты же никогда не едешь спереди.
— Просто ты так водишь машину, что у меня мгновенно намокают трусы, — говорю открыто и искренне, за что тут же получаю жадный, животный поцелуй и рык.
— Садись быстрее, нам нужно как можно скорее добраться до кровати, а то твоя голая задница точно появится во всех новостях в утреннем выпуске.
Я смеюсь, но ровно до тех пор, пока он не садится в машину. Черт, ну какой же он все-таки за рулем. Кажется в его руках не руль, а собственный член, который он.
— Кость, почти хрип и он рявкает.
— Лен, ты меня добьешь своим голосом и сжатыми коленями. Ну что?
— А ты покажешь, как дрочил на меня?
— Елена Михайловна, не узнаю вас в гриме, = хмыкает он, а потом берет мою ладонь и тянет на свой крайне окаменевший пах. — Всегда знал, что приличная ты только на людях, а в мыслях настоящая развратная сучка.
— Грубовато, не находишь, — пытаюсь обидеться, но выходит плохо, только по бедрам сок течет от его слов.
— Для тебя самое то. Но только наедине. Договорились?
— Да, — моя широкая улыбка только сильнее его распаляет. И вот я уже его целую на красном светофора, пока нам не начинают сигналить.
— Так, все не отвлекай. Домой надо скорее.
Мы приезжаем к жилому комплексу, где живет Костя. Вернее жил с женой. Мы с Женей часто были у них в гостях. Гораздо реже я одна. Я вообще старалась меньше проводить времени с Костей в закрытых помещениях. Боялась, что сорвусь и расскажу о своих чувствах. Может и зря? Но раньше он был женат,да и я не свободна.
— Надеюсь ты думаешь в какой позе мы будем ломать мою кровать? — смеется Костя щелкая меня по носу и тут же крепко обнимая, а у меня по телу страх ползет. Так не хочется это терять. Это волшебство вечера, когда два идиота наконец все поняли. Не хочется.
На этаже Костя подмигивает, достает ключи и пытается открыть дверь, но она что странно, не поддается.
— Замок сломался?
— Хрен знает, — ворчит он и нажимает на звонок. За дверью раздаются шаги, а у меня сердце уходит в пятки. Потому что этот звук я не спутаю ни с чем.
— О, Костенька! — появляется в дверях Катя, красивая как никогда. В платье любимого
