объяснить ей мое видение ситуации и свои планы на ближайшее будущее. Все было вполне понятно и логично в списке обязательных условий к проведению переправы, не считая одного самого устрашающего пункта — присутствие самого человека, которого необходимо переправить. В нашем случае, как я понял, необходимо тело Эвелин. Только вот в чем загвоздка: она много лет назад была захоронена на местном кладбище и наверняка уже полностью разложилась на корм червям и удобрение для почвы.
Читать это было куда проще, чем говорить ей, осознавая, что ради ее же интересов именно мне придется раскопать ее могилу и вынуть все, некогда принадлежавшее ей, дабы разместить на алтаре. Не знаю чувств Эвы и есть ли они у нее вообще. Испытывает ли она хоть что-то, помимо желания попасть домой, но я испытываю.
Я резко поднялся с травы будто бы от разряда электричеством. Стянув с головы шапку, хватал себя за волосы, снова и снова задавая себе вопросы о том, почему именно я обязан буду раскопать могилу человека. Как? Как вообще стало возможным случиться такому, что обычный мужчина, многие годы спокойно работавший в собственной маленькой типографии, распечатывая фотографии чуть бы не случайным прохожим, ввязался в такую историю? Это уму не постижимо. Почему я?
В какой-то момент, остановившись, я ощутил нечто, чего не могу объяснить. Открыв глаза, я увидел Эвелин, стоящую так близко ко мне, что мне показалось будто она пытается обнять меня, хотя это и невозможно в ее состоянии. Я не осмелился пошевелиться и нарушить этот покой. Да, этот покой и ко мне пришел, неожиданно. Как ни странно, но мне в этот момент стало не холодно, как было при прежних контактах с ней, а наоборот — тепло. Я будто бы физически ощутил ее присутствие и понял, что она все же чувствует и понимает мои переживания. Хоть она и выглядит совсем маленькой, но по сути она всего на каких-то лет десять младше меня, если учесть время ее скитания по земле с момента смерти. Ее взгляд говорит без слов, и говорит он о том, что она понимает гораздо больше, чем я предполагал днем ранее.
Итак, домой нам идти нельзя. Черт, я уже говорю «нам». По всей видимости я все-таки схожу с ума.
Домой нельзя, так как меня там могут уже ждать; но у меня там кот и я не могу оставить его умирать с голоду, пока я хожу и трушусь за то, что у меня отнимут газету.
Звучит вообще не как в голливудских блокбастерах. Там совсем не замечают домашних питомцев во всей суматохе жанровых сцен; если не считать особых уникальных картин, где все завязывается из-за, или же ради этого самого питомца, которого обидели. Чем-то мне все это напомнило фильмы про Джона Уика. Вряд ли я буду бегать с пистолетами и мочить мафию в отмщение за Симона, но это первый фильм, который пришел мне на ум.
Я решил закопать газету у выхода из парка под толстым деревом. Думаю, что все же так будет безопаснее, если вернувшись домой, чтобы покормить кота, я наткнусь на незваных гостей. Потом вернусь за ней, когда уже точнее буду видеть общую картину и понимать, что к чему.
Покуда я присыпал ее землей, я начал машинально извиняться перед Эвелин, будто бы я лично ее закапываю в землю. Сложно представить, что будет со мной, когда я начну разрывать ее могилу.
Симон встретил меня у двери громким мурлыканием. Он, то и дело ходя взад-вперед терся о мои ноги, своим кошачьим языком рассказывая мне о том, как он соскучился по мне и по своим лакомствам. Это мой первый кот. Я подобрал его еще совсем маленьким, когда выходил ранним утром в магазин за пачкой кофе. Обычно я покупаю кофе заранее и к тому моменту, когда одна пачка заканчивается, у меня всегда есть вторая — новая, но не в этот раз.
Как-то вышло, что я забыл докупить кофе и обнаружив это утром, когда времени на это все оставалось совсем мало, пришлось так в тапочках и халате спускаться на первый этаж, к продуктовому магазинчику, где я и встретил этого моего рыжего любимца мясных деликатесов. Он был как комочек шерсти размером с кулак, не больше. Скрутившись клубочком между дверью и мусорным ящиком у магазина, он лежал и, по всей видимости, ждал именно меня. Я не смог пройти мимо. На улице уже была почти осень и с утра было еще довольно прохладно, потому я аккуратно поднял его с асфальта, завернул в халат и уже вместе с ним пошел в магазин.
Тогда я купил не только кофе, но и несколько вариантов корма для котенка. То, как он жадно уплетал еду из пакетика, а потом поворачивался ко мне и всем видом, четко и ясно говорил, что хочет добавки, словно тот стикер, который клеят над лючком бензобака автомобилей, на котором изображен кот Саймон, показывающий, что его пора бы и покормить. С того дня для меня он стал Симоном. Полностью копировать имя я не захотел, но и иного придумать не смог, потому Симон. Только это имя, как мне кажется, ему лучше всего подходит.
Оставить я его потому и не могу. Не похожу я на тех мужиков из блокбастеров, жертвующих всем ради цели. Я больше похож на одинокого сорокалетнего мужика, кем по сути и являюсь. Выразился я странно, но в этом есть смысл. Я, будучи еще подростком, смеялся с тех одиноких мужчин или женщин, у которых в жизни есть только работа и домашний толстый кот, который заменяет ему друзей, жену, родственников и всех остальных. Он приходит домой, кормит и тискает питомца, ибо на большее нет ни сил, ни времени. Сейчас я с них не смеюсь; разве что иронично.
− Иди ко мне, малыш. Соскучился по мне? — обнимаю кота и несу его на кухню. — Держи вот, перекуси, а я пока соберу вещи.
Надрезаю пакет с кошачьим кормом, высыпаю ему в тарелку и трусцой несусь к себе в комнату.
Хватаю документы, ноутбук, зарядку для него, зарядку для телефона и оставшиеся под матрасом деньги. Глядя на то, как кот уплетает корм, у меня тоже заурчало в желудке. Я сделал несколько сандвичей, два из которых тут же съел, запив стаканом молока, остальные бросил в бумажный пакет и запихнул в рюкзак.
− Разберешься здесь без меня, малыш? Мне уже снова пора уходить. Скоро увидимся.
Заменил содержимое его
