А ключи я отдал ей. У меня очень сильное подозрение, что онапозвонила в полицию и заявила об угоне машины. Теперь ее ищут. Я, правда, несовсем уверен, но мне кажется, что меня заарканили в качестве козла отпущения.И это меня беспокоит.
— Послушай, Дональд, — сказала Берта, — у нас все же сыскноеагентство, а не таксопарк. И это возмутительно, что мне приходится мотаться поночам, изображая из себя такси, и проводить бессонные ночи, выслушивая твоирассказы о распутных девках. Я также не могу произносить вместо тебя словатвоей роли.
Ты должен сыграть ее сам. В следующий раз бери свою машинуили носи с собой радиотелефон, чтобы ты, по крайней мере, мог вызвать такси,когда тебя выбрасывают из машины.
— Я не думал, что мне понадобится такси. Не думал также, чтос моей стороны благоразумно показываться там. Как раз в тот момент, когда я ужесобирался покинуть мотель, я услышал звук, очень напоминающий выхлоп двигателягрузовика.
— Какой звук? — вдруг спросила она с неожиданным интересом.
— Звук, очень похожий на выхлоп двигателя грузовика. Тольковот… грузовика-то не было.
Берта еще раз сбросила скорость и внимательно на меняпосмотрела.
— Я думаю, — сказал я, — что начинать все-таки придется сдела Тома Дэрхэма. Клиент, который обратился в наше агентство по этому делу,разговаривал с тобой. Расскажи мне поподробнее.
— Приходила какая-то Бушнелл, вела себя довольнонепринужденно. Так мне показалось, по крайней мере.
Помню, я еще подумала: сам Бог ее послал именно в тотмомент, когда тебя не было в конторе. Уж она бы тебя уговорила взяться за делобез заключения договора. Ты бы все вверх дном перевернул, чтобы ей понравиться.А я взяла с нее две сотни.
— Чего же она хотела?
— Она рассказала, что у нее есть тетка, единственнаяродственница, которая недавно попала в автоаварию. И вот теперь она недомогаети почти не выходит из дома. В последнее время эту тетку частенько навещаетдовольно молодой человек. Так вот, этой Бушнелл вдруг стукнуло в голову, чтомолодой человек — мошенник и пройдоха и что он намерен облапошить ее дорогуютетушку. Она попыталась допросить горничную, но тетка узнала, ужаснооскорбилась и заявила, что она пока еще в состоянии справляться со своимиделами сама и не нуждается ни в чьей помощи. Племянница очень взволнованна ихочет, чтобы наше агентство установило личность молодого человека. Ей нужныкакие-нибудь факты, компрометирующие его.
— Ты думаешь, она боялась, что у него могут быть гнусныенамерения?
Берта фыркнула:
— Она выложила двести долларов. Неужели ты думаешь, чтоженщина расстанется с двумя сотнями монет только для того, чтобы удержатьмужчину от ухаживаний? Да она боится, что дело может принять серьезный оборот.А вдруг он предложит ей руку и сердце? Тетушка богата, и племянница — ееединственная наследница. Вот так, дружок. Такова моя точка зрения на чек вдвести долларов.
— Очень может быть, — сказал я, — что вся эта история отначала до конца — сплошное надувательство.
А что, она хотела, чтобы именно я взялся за это дело?
— Думаю, что да, — сказала Берта. — Что с тобой, Дональд?Того и гляди лопнешь от гордости, — добавила она. — Ты что, и вправду считаешь,что все вокруг только о тебе и думают?
Я ничего не ответил, и после минутной паузы Бертапродолжала:
— Она настаивала, чтобы дело передали опытному сыщику,опасаясь, как бы тот человек не заметил слежки. Если только он догадается идонесет тетушке, то она здорово поплатится. Стоит только тетушке подумать, чтоплемянница наняла сыщиков, она тут же порвет с ней всякие отношения.
— Ты имеешь в виду, что племянница не получит по завещаниютетушкины деньги?
— Ну а что же еще я могу иметь в виду, когда я говорю оразрыве отношений? Конечно же, речь идет о лишении наследства. Я пообещала ей,что все пройдет гладко, без сучка и задоринки. И гарантировала, что никтоничего не узнает.
— Почему же ты меня не предупредила, чтобы я былпоосторожнее?
— С какой стати? Ты сам должен знать, как себя вести. Как быто ни было, а она дала чек.
— Я просто хочу во всем разобраться, — сказал я.
— Разве ты еще не разобрался?
— Итак, ты сказала ей, что передаешь это дело мне, так?
— Совершенно верно. Я сказала ей, что ты лично будешьзаниматься этим делом, но тогда это будет стоить дороже, так как ты лучшийсыщик в нашем городе. — Берта помолчала несколько минут, очевидно обдумывая всюэту историю, затем нахмурилась и сказала: — Если как следует вдуматься, точто-то здесь есть подозрительное… А эта Бушнелл, она довольно хорошенькая.
— Сколько ей лет?
— Что-то около двадцати трех.
— Как ее зовут?
— Клэр.
— Где она живет?
Берта рассердилась:
— Я тебе не адресная книга. Поднять меня среди ночи!Заставить приехать черт знает куда… И еще требовать, чтобы я ему выложилаадреса всех клиентов, которые когда-либо обращались в агентство!..
Я смолчал, а Берта некоторое время боролась с собой, затемпродолжила как ни в чем не бывало:
— Если бы она знала, что у меня есть молодой талантливыйкомпаньон, то, и это естественно, обратилась бы к нему. Но она же ничегоподобного не сделала.
Она заверила меня, что испытывает безграничное довериеименно ко мне… и тут же вытащила чековую книжку. Когда она услышала твое имя,то проявила очень слабый интерес, хотя добрая репутация нашего агентства, по еесловам, ей хорошо известна. Но вот теперь, если приглядеться, то дело кажетсязабавным на первый взгляд.
— Оно кажется подозрительным с первого взгляда, даже если неприглядываться, — сказал я. — Особенно меня интересует вот что: что онарассказала тебе о своей семье.
— Послушай, Дональд, вот именно здесь мы с тобой расходимсяво взглядах. Тебя всегда интересуют самые незначительные детали, которые неимеют ни малейшего отношения к делу. А я…
— Другими словами, — перебил я, — она тебе так ничего и несказала о своей тетушке.
— У меня есть теткин адрес. И она мне сказала, что красавецмошенник назначил старушке свидание в четыре часа дня.
— А она тебе говорила что-нибудь о пристрастиях своейтетушки, ее жизни, делах, любовных приключениях?
— Иди ты к черту! Она подписала чек на двести долларов! И неучи меня, как надо работать.
— Я не учу. Просто хотел порассуждать немного вместе стобой. Может быть, составить схему.
