спасет, они окажутся в постели — только этого не хватало! — а к рассвету она скажет ему о бухгалтерше и ее двух отчетах? А совсем-совсем потом — что ей на это скажет родное СБУ? Или оно даже разговаривать не станет, а сразу устроит ей расстрел через повешенье?
Все, главное самой поменьше разговаривать! Перестать задирать нос, признать, что в раскрутке собеседника ей с этим якобы представителем фонда не тягаться, хватать Яську и делать отсюда ноги! Эля с сожалением поглядела на парящего лосося. Даже не попробует…
Решительно отодвинула тарелку с закусками и вскочила:
— Спасибо, все было замечательно, но нам, к сожалению, пора, — торопливой скороговоркой выпалила она, — Ребенок устал, мне завтра на работу, до свиданья-до свиданья, приятно было побеседовать… — и она ухватил пробегающего мимо официанта за рукав, — Где тут у вас детишки содержаться?
— Через холл и направо, — махнул рукой официант.
Почти бегом Эля поспешила в ту сторону.
— Мисс Элина, но ужин… Наш заказ… Куда вы? — послышался сзади ошеломленный голос Цви.
Эля, не оглядываясь, проскочила холл. Рванула низенькую, казавшуюся игрушечной дверцу и очутилась в сказочном городке с пластиковой горкой-слоненком, домиком-грибочком, замком, сложенным из мягких резиновых кубов, и бассейном, наполненном разноцветными шариками. Посреди всего этого игрушечного изобилия компания ребятишек увлеченно возилась с парочкой пушистых голландских кроликов. Яськи среди них не было.
Глава 40
Эля быстро оглядела игровую комнату. Девушки Наташи, столь неприязненно глядевшей на Элю и жалостливо — на Яську, тоже нигде не было видно.
— Дети, — дрожащим голосом спросила Эля, — Где ваша воспитательница?
— А мы не знаем, — бросила юная барышня лет пяти, не отрывая глаз от подружки, напяливающей на кролика кукольный чепчик.
Позади в коридоре послышались шаги. Эля радостно обернулась — явилась, красавица! — и тут же облегчение снова сменилось тревогой. Сложившись чуть ли не в двое, в дверцу игровой протискивался Цви.
— Мисс Элина, если я вас как-то оскорбил, то…
— Ясь пропал! — не дослушав, выпалила Эля, — И девчонки, которая за ним присматривала, тоже нет!
— Ну и хорошо, — рассудительно кивнул Цви, приглушая своим спокойствием вцепившуюся в Элю тревогу, — Раз и ее нет, значит, ребенок с ней.
— Думаете, она Яську куда-то увела? Но куда? Зачем? — переспросила Эля, чувствуя, как разом скрутившиеся в тугой узел внутренности расслабляются, снова давая дышать. Чуть-чуть расслабляются, не до конца.
— Узнаем, — невозмутимо заверил ее Цви, — Спросите у детей, видели ли они вашего мальчика.
— Мы с ним с горки съезжали и в сыщиков играли! — немедленно доложил мальчишка лет восьми.
Все правильно, Ясь всегда предпочитал приятелей постарше. Узел внутри распустился еще больше.
— А где он сейчас? — спросила Эля.
Пацан слегка недоуменно огляделся по сторонам — похоже, он и не заметил, что недавний приятель вдруг куда-то исчез.
— Его тетя Наташа писать повела! — подкрепляя свои слова взмахами кукольного чепчика, пропищала наряжавшая кролика барышня. Кролик, воспользовавшись ее невниманием, спрыгнул с колен и попытался уковылять в угол, но был немедленно изловлен и мученически обвис в детских руках, — Нам кроликов принесла, а его увела!
— Господи, ну конечно! — вздыхая от немедленного острого облегчения, охнула Эля, — Какая же я глупая! — и она смущенно покосилась на Цви. И впрямь решит, что она малахольная еврейская мамаша.
Но ставший странно напряженным Цви вдруг шагнул вглубь комнаты и толкнул прячущуюся за горкой маленькую дверцу. За ней открылась выложенная кафелем комнатка с умывальником и низеньким детским унитазом.
— Зачем же его было уводить? — пробормотал Цви.
— Может, он еще не ел? — предположила Эля. Тревога вернулась и принялась драть душу со всех когтей.
— Сейчас проверим, — сказал Цви, снова складываясь вдвое и пролезая под низкой притолокой.
Уже знакомый метрдотель, осеняющий своим присутствием холл в ожидании очередных дорогих гостей, неторопливо двинулся к Цви. Выражение просто любезное на него лице сменилось любезно-вопросительно-обещающим: и чем же дорогой клиент может быть недоволен в нашем замечательном ресторане? Немедленно устраним…
— Где ребенок? — явно не оценив по достоинству профессиональную мимику мэтра, процедил Цви. — Вам был сдан на хранение ребенок, на месте его нет, где он?
Эля покосилась на него с возмущением — Яська не чемодан! — но одергивать не стала, не время.
К чести мэтра он все сообразил моментально. Быстро покосился на дверцу игровой, на лице его промелькнула мгновенная тревога и тут же оно стало успокаивающим, как у киношного психоаналитика:
— Прошу вас, не стоит волноваться! Мы сейчас все выясним у няни.
— Няни там тоже нет. — отчеканил Цви, — Куда ваша девка дела нашего ребенка?
Нашего? Эля растерялась. Уже давненько никто, кроме разве что бабушки, не пытался разделить с ней Яся, и в общем-то, такое положение дел ее устраивало. В другое время слова Цви погрузили бы ее в глубокую задумчивость, но сейчас ей было не до того.
— Я совершенно уверен… — пробормотал мэтр и изящным финтом обогнув гневного Цви, до половины всунулся в дверь игровой.
Цви раздраженно хмыкнул, но промолчал, понимая, что пока мэтр собственными глазами не убедиться в исчезновении своей служащей и малыша — ничего делаться не будет. Черно-белый фрачный зад, похожий на спинку мультяшного жука, какое-то время неподвижно торчал из низенькой дверцы. Словно мэтр все надеялся, что исчезнувшая нянька прячется в домике-боровичке или за горкой-слоненком. Но надежды оказались тщетны:
— Право, не знаю… — промямлил он.
— Они собирались выбрать, что Ясь будет есть, — желая дать надежду не столько мэтру, сколько себе самой, пробормотала Эля.
Но мэтр немедленно с негодованием отверг ее предположение:
— Он уже давно должен был поесть. Наши няни обязаны в первую очередь кормить детей!
— Ваши няни наверняка обязаны не оставлять детей одних, — припечатал Цви, кивая на дверцу, за которой предоставленная самим себе малышня тиранила кроликов.
Мэтр немедленно скис.
— Давайте проверим, — пробормотал он, срываясь с места. Трепеща фалдами, он пронесся сквозь холл к двери с надписью «Служебное помещения». Длинноногий Цви легко держался рядом, Эля вприпрыжку едва поспевала за ними.
Они миновали тамбур и с налету нырнули в душный жар, шипение и грохот работающей кухни. Мэтр хищно ринулся к заваленному грязной посудой цинковому столу, но вроде бы приотставшая Эля вдруг сделала спринтерский рывок и оказалась возле мойки первой.
— Яськин, — крикнула она, перекрывая шум хлещущей из кранов воды, и уверенно указала на расписной подносик с яркой фарфоровой чашкой и тарелкой. Даже если бы этот поднос не был единственным «детским», среди окружавших его собратьев, явно принесенных из взрослого зала, Эля все равно бы опознала остатки Яськиной трапезы. Только Ясь из всего здешнего изобилия яств мог затребовать бутерброд с любимой «колбасой
