приносить пользу… — тупо повторяю слова Дина, сказанные когда-то. — Меня что, выгоняют?..
— Нет, что ты! Магнус так никогда не поступит. Это что-то вроде выходных. Зато у тебя будет время подумать…
— Ах, подумать?! Может, пока я не поменяю мнение меня и кормить не будут? — произношу с сарказмом, понимая, впрочем, что бедная Ви-Ви тут вообще ни при чём.
— Да как ты можешь… — произносит повариха с укором. — Магнус не изверг. И кормить тебя будут, как и всех остальных.
Сначала чувствую облегчение, но затем будто под лёд проваливаюсь — кому из свободных понравится пахать, пока кто-то прохлаждается?..
— Но это нечестно по отношению к остальным, — не унимаюсь я.
— Понимаю. Но об этом тебе лучше с Магнусом поговорить… — советует Ви-Ви, пряча глаза.
— Хорошо. Я так и сделаю… И прямо сейчас!
— А как же завтрак?..
— Что-то мне совсем расхотелось есть, спасибо.
Покидаю кухню в смешанных чувствах. Ночные страхи испарились подобно утреннему туману и чем больше я думаю о Магнусе и его решении, тем больше меня разбирает злость.
Солнце едва забрезжило над верхушками деревьев и утро только-только вступило в свои права. Спит ли ещё Магнус? Есть лишь один способ об этом узнать — наведаться к нему в кабинет.
Дом дремлет, будто исполинское чудовище, застывшее посреди леса. Сейчас его чёрные глазницы-окна мрачно взирают на меня, словно говоря — ты здесь чужая.
Тихонько поднимаюсь на крыльцо и вхожу. По тёмным коридорам крадусь к кабинету Магнуса, раздумывая, что же ему сказать…
Возле двери замираю на мгновенье, но потом, боясь струсить, заношу кулак и стучусь. В тишине стук разносится эхом, и я сама вздрагиваю.
За дверью слышится какой-то шум, потом она резко распахивается и на пороге появляется… Илва.
— Ты кого-то ищешь? — приторно спрашивает она.
— Магнуса.
— О, он отлучился. У нас ведь столько дел с подготовкой… — от её хищной улыбки у меня мороз по коже. — Пока его нет, я за главную. Так что ты хотела?..
Лучше удавлюсь, чем буду рассказывать Илве о своих бедах. Тем более, что она, похоже, и так всё знает.
— Спасибо, ничего. Дождусь, пока он вернётся.
Спешу поскорее покинуть Дом. Не желаю никого видеть. Не желаю ни с кем говорить.
В заточении. Решение принято
Вода повсюду. Словно меня столкнули в море, и я с головой ушла под воду. Держусь из последних сил, но лёгкие, протестуя, требуют воздуха. Ничего не могу с собой поделать. Рот сам собой открывается, и я делаю вдох. Но вместо жизненно необходимого кислорода, получаю порцию солёной морской воды.
Плюкаш выдёргивает меня из бочки. Отплёвываясь, я всё-таки делаю спасительный вдох. Ноги подгибаются, и я чуть не падаю, но мой конвоир удерживает меня на месте, больно дёрнув за плечо.
— Ну-с? Тебе появилось что сказать? С кем ты лазала по Арке, как обезьяна?
— Вы можете меня убить, но я ничего не скажу, потому что ничего не знаю…
— Да легко! Плюкаш, действуй!
И снова бочка. Снова тонны воды, её столько, что лёгкие захлёбываются.
Соль разъедает горло, и я захожусь в приступе кашля.
Отплёвываясь, я судорожно дышу, будто про запас.
— Что ж. У нас в арсенале множество рычагов, и мой тебе совет: не доводи до них.
Я молчу. Решение принято. Как бы там ни было, но Либерти — это мой Дом… И я его не предам. Уж лучше умереть, чем предать Крэма, Анису, Тьера, Шпанса и остальных.
35 глава. Сказ об Одинокой роще
Блуждаю по дорожкам острова, не желая возвращаться в Дом. С некоторых пор я чувствую себя там чужой. Да и не хочу видеть косых взглядов… Щёки снова пылают, а горло будто колючей проволокой сдавило. За что они так обошлись со мной?
Слова Ви-Ви отдаются эхом в голове.
— Боюсь, что тебе нигде нельзя пока дежурить…
Сворачиваю на узкую тропинку, ведущую к склону, утопающему в синих цветах. Выбравшись на опушку леса, замираю на мгновенье…
Здесь так тихо и спокойно. Только ветерок слабо колышет васильки, будто волны, да слышится стрекот насекомых в траве… Но в цветах больше нет сочности, они состарились и потускнели — вот-вот зачахнут, совсем как я.
Вглядываюсь в осеннее небо, выискивая признаки опасности, но на горизонте только мутные лохмотья облаков и больше ничего.
Ноги сами несут меня к статуе Либерти. Вот и она. Поднятые над головой руки обрели свободу, разорвав тяжёлые цепи, и теперь путаются в облаках.
Застывшее меж скал каменное изваяние взирает на меня, точно пытаясь что-то сообщить. Но Либерти не нужен язык, чтобы что-то сказать, ей не нужны слова, чтобы ты её понял. Разорванные цепи в её руках сильнее любых речей. Она словно взывает ко мне: я боролась за свободу, и ты борись.
Но сил на борьбу нет… Если ты в одночасье превращаешься в изгоя там, где царит свобода, значит что-то с этой свободой не так…
Впервые с появления на острове ощущаю себя чужой здесь, а статуя Либерти выглядит жалко. Всего лишь кусок камня, проку от которого не больше, чем от речей Регента.
Ухожу прочь, лишь бы не глядеть в эти пустые мёртвые глазницы. В них — ничего. Только камень.
Иду и иду. Ноги уже ноют от усталости, но всё же лучше бродить по острову, чем вернуться в Дом.
Даже не замечаю, как выхожу к ручью, а ведь именно здесь я с жаром высказывала Фолку всё, что о нём думаю.
Нагибаюсь, загребаю полную ладонь камешков и начинаю бросать их один за одним в воду, совсем как Фолк когда-то… Вот бы можно было бы утопить и слова, сказанные в мой адрес.
Раз — и унижение пошло ко дну.
Два — и это уже приговор Магнуса потонул, громко булькнув.
Вглядываюсь в мутную поверхность воды, пытаюсь разглядеть очертания своего лица, которое расплывается, будто клякса.
— Попала в немилость?..
Поворачиваю голову — у гнилого дерева стоит Фолк: руки в карманах, волосы торчком, на губах кривая улыбка…
— Да нет… — отвечаю небрежно. — Просто у меня выходной.
Зачем-то отчаянно вру, хотя уже к обеду весь Дом и так будет знать о моём отстранении, но ведь остаётся малюсенький шанс, что Магнус всё-таки отменит свой запрет. Мне бы только поговорить с ним…
— Ты забываешь, что я тоже живу здесь, — он кивает в сторону Дома, которого за густыми деревьями отсюда и не видно.
— И что с того?.. — огрызаюсь я.
— А то, что я тоже не всю жизнь был под
