Мария Слуницкая
100 грамм предательства
В заточении. Тьма
Удары в спину чаще всего наносят те, кого защищаешь грудью.
Эльчин Сафарли
Моя камера совсем крошечная и больше походит на покорёженную консервную банку.
Кривые стены из сырого камня напирают со всех сторон — ещё чуть-чуть и раздавят. Окон нет, а железная дверь врезана в низкий потолок. Здесь жутко холодно и пахнет плесенью.
Из мебели — только деревянный настил. Туалетом служит дыра в полу. Но самый главный атрибут моего заточения — тьма…
В первые дни пришлось особенно трудно. Часами я лежала на скамье, свернувшись калачиком и боясь даже руку вперёд вытянуть. Этакая тюрьма в квадрате или даже в кубе.
Но нужда заставила покинуть безопасный островок темницы и исследовать вверенную мне вотчину. И, как слепой блуждает в поисках дороги, так и я на ощупь знакомилась с крохотным мирком, в который поневоле угодила.
Теперь мне известно, что до уборной пять шагов, а круг вдоль стены можно сделать за десять. Тьма больше не пугает, наоборот, я вдыхаю её, подобно аромату цветов, растворяюсь в ней, будто сахар в стакане с чаем.
Время от времени мне спускают еду через маленькое отверстие в двери над головой. Я молча принимаю скудный паёк и терпеливо жду, когда мои тюремщики допустят ошибку. Ошибаются все, и однажды наступит и их черёд.
А пока я кутаюсь в воспоминания, словно в шерстяной плед, в надежде понять — за что меня предали те, кому я так отчаянно верила?
И я листаю собственную память, точно ветхую книгу, делая пометки и загибая уголки страниц. Жажда докопаться до истины сильнее боли, так что я закрываю глаза и ускользаю в прошлое.
1 глава. Пришла беда откуда не ждали
Вечность назад…
Динамик заревел, словно пробудившееся ото сна чудовище. Жмурюсь, натягивая одеяло на голову, но всё без толку — гимн ничем не заглушить. Чарующий голос мурлычет о плюсах стабильности, равновесии и всеобщем счастье.
На втором куплете сползаю с кровати и плетусь в ванную комнату. Душ и чистка зубов занимают совсем немного времени, так что к припеву я уже возвращаюсь в отсек и подхожу к сканеру.
Как всегда, медлю секунду-другую прежде чем приложить правую ладонь к прозрачному монитору, но делать нечего — меня ждёт Музей, где я служу протирщиком.
Хотелось бы сказать, что моя работа непыльная, но в таинственном Хранилище N пыли хватает с лихвой. Именно поэтому мои коллеги предпочитают работать в выставочных залах — уж там-то и почище, и заморочек с безопасностью нет.
Впервые мне довелось оказаться в Хранилище год назад — я замещала угодившего в больницу протирщика по имени Грог.
В тот день я собиралась протереть новые экспонаты для очередной выставки, но всё пошло наперекосяк.
Напоминая шар для боулинга, в зал вкатилась Шарла Отто и прогремела, что в ближайшие несколько дней мне придётся заняться другой работой. Возражения, как можно догадаться, не принимались и в смешанных чувствах я поплелась за начальницей.
И лишь когда Шарла вкатилась в лифт и нажала на кнопку с литерой «N» меня охватило трепетное волнение. Кабина плавно шла вверх, а моё сердце билось так сильно…
О Хранилище N всегда ходили легенды и не только из-за его содержимого, но и благодаря защитной системе. В Музее поговаривали, что путь к Хранилищу лежит через Коридор смерти, где запросто можно погибнуть, если сунешься туда без доступа.
Ну а если повезёт остаться в живых — мигом отправишься в Ку́льпу1 — нашу тюрьму. Вот где по-настоящему гиблое место… Это ведь раньше человека долго и нудно судили, доказывали его вину и даже могли в итоге оправдать, а теперь всё иначе. Если арестовали, значит точно виновен!
Коридор и правда был. Широкий. Бесконечно длинный. В чёрно-белую клетку. А в самом конце темнела массивная железная дверь.
Легендарное Хранилище N.
Сколько себя помню, меня всегда привлекали запретные вещи, от которых Хранилище уже просто лопается, ведь Полиция Внешности регулярно устраивает проверки и обыски в наших отсеках. И если находится предмет, который не соответствует Закону о Внешности, ему одна дорога — в Хранилище N. В нём уже собрано море старинных книг, кипы документов, предметы искусства…
Шарла, заметив моё замешательство, ухмыльнулась и прижала руку к электроключу, висевшему справа от лифта.
— Я одна из немногих, у кого есть доступ к Хранилищу! — прогрохотала она гордо. — Так что испытать на себе всю прелесть Коридора смерти тебе сегодня не грозит. Но если влезешь сюда сама…
Договаривать ей нужды не было: я и так всё понимала и уже вовсю энергично кивала, точно болванчик на приборной панели автомобиля.
И всё-таки по Коридору смерти я шагала осторожно, немного отстав от Шарлы — а вдруг какая ошибка, сбой или элементарная халатность, в конце концов?..
Ещё один электроключ у двери в Хранилище — и стоило Шарле потянуть за ручку, как дверь с лёгкостью отъехала в сторону. Оказавшись внутри, я забыла обо всём на свете и с открытым ртом вертела головой.
Уходящие под самый потолок стеллажи просто ломились от диковинных вещей. Пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не запрыгать от радости.
— Ближайшую неделю ты будешь протирать пыль с запретных вещей, пока Грог прохлаждается в больнице. А там… если он не выкарабкается и отправится на Утилизацию, заменишь его насовсем.
При упоминании об Утилизации у меня мурашки пошли по телу. Само собой, я мечтала окопаться в Хранилище, но желать подобной участи не стала бы никому.
Грог, кстати, выкарабкался, но был переведён вниз, так что я с чистой совестью работаю теперь в Хранилище: кручу в руках осколки истории, прикасаюсь к вещам, созданным ещё до Кровавой войны…
Конечно, мне позволено только сметать пыль, но и что с того? Зато я вчитываюсь в пожелтевшие этикетки на коробках или протираю сами экспонаты, которыми заставлены полки.
Многие вещи вообще валяются как попало. И они взирают на меня с какой-то непостижимой горечью. Под неусыпным контролем Шарлы я бережно протираю каждую вещь и аккуратно возвращаю на полку. Люблю порядок во всём.
Золотистое свечение вокруг пальцев подтверждает, что режим активирован, и под ладонью возникает чётко очерченный зелёным круг, внутри которого — дерево с уходящими к верхней границе круга ветвями, усыпанными зелёными листьями и розовыми цветами. Идеально ровный ствол
