девчонки вечно шепчутся о всяком, пугаются каждого шороха. Астра постоянно пересказывала детские страшилки, верила во всякую чушь от троллей-под-мостом до изморозцев. Но Южик знал, что бояться стоит живых, а болезни берутся вовсе не от демонов вьюги, а от дурного питания, дырявой одежды и стылых комнат, где им приходится ночевать. Это не тени напускают хвори, а бедность. И единственный оберег от нее – это звонкая монета.
У Адлеров денег и богатств было столько, что одной или двух золотых штуковин, пропади они, хозяева и не заметят. Жаль только, Южик так испугался, что не успел прибрать в карман ничего, кроме вот этого. Он достал из кармана (другого, не из того, где лежал пряник для Астры) цепочку, следом выскользнул круглый пузатый медальон. Южик уставился на добычу, в тусклом свете крохотной свечи драгоценность казалась старой и не такой уж и блестящей. Будет обидно, если и вовсе не из золота.
Он покрутил вещицу. Медальон был увесистый, похожий на карманные часы, вот только никак не открывался. И хотя по ободку шли похожие на металлические кнопки выступы, а корпус покрывал затейливый узор, но, сколько Южик не нажимал, ничего не происходило. Посреди лицевой части был камень, тусклый, гладкий, похожий на застывшую каплю меда из лавки сладостей или же на леденец оттуда же. Южик слышал, что блестящие, играющие на свету камни из украшений богатеев стоят целое состояние, но этот не был похож на них.
Мальчик вздохнул, украдкой выглянул в окно, мир утонул в белых хлопьях. Как там сестренка? Приглядит ли за ней Старая Ветла? Ему пришлось вступить в шайку крыс, чтобы достать деньги на лекарство. Лишь одно испытание, одно ограбление, и он, получив свою долю, уйдет. Астра и не узнает. Она ведь и не думала, что он и до этого влезал в чужие дома. Но лишь заброшенные и пустые. Вместе с Вэлли. Ночи напролет они карабкались по карнизам и крышам. А припозднившиеся гуляки внизу никогда не поднимали голов, всегда смотрели себе под ноги: в камень, лужи, стоптанный снег.
Южик вздохнул. Вдвоем было проще. А потом Вэлли упал, когда Южик спустился к нему, его застывшие глаза вобрали осеннее небо, все разом без остатка. Пошел дождь, Южик не помнил, плакал ли, но лицо его было мокрым. Лицо Вэлли тоже. Он точно не хотел умирать. Дождь все лил, злобный, холодный, жалящий иглами льда. С тех пор становилось только хуже. Вместе с Вэлли они избегали шайку Стальной Жерди, не попадались на глаза Крысам, уходили от цепких когтей и вороньего зелья и мечтали однажды убраться из этого города. На юг, может даже туда, где снега вовсе нет, а на деревьях растут сладкие сочные фрукты. Ведь были же где-то такие места?
На чердаке нашлось старое одеяло, укутавшись в него, Южик забрался на запертый облезлый сундук и попытался уснуть. Карманные свечи закончились. Вдали, на ратуше, часы пробили восемь.
Его разбудил стук. Три размеренных удара в стекло. Южик вздрогнул, не открывая глаз, вцепился в край одеяла. Удары повторились. Кто-то был с той стороны, кто-то хотел войти. Страх пополз от худых башмаков до затылка. В памяти всплыли слова, от которых кровь застыла в жилах, как вода в ноябрьских лужах.
Я его слышу… Он зовет меня…
Южик разозлился на себя. На свой страх. Сжал зубы, распахнул глаза и с вызовом глянул в окно. Рама сияла, словно по ту сторону стоял ясный день, а не наполненная метелью ночь. Волшебное, но холодное свечение выплескивалось на стены узорами изморози. Мальчик от удивления охнул и его дыхание вырвалось облачком пара.
Стук повторился. И легкая тень с той стороны, будто и впрямь чьи-то пальцы касаются застывшего стекла.
Южик встал и сделал несколько шагов, по ту сторону изморози темнел силуэт. Южик дохнул на стекло, приложил ладонь и потер. Тепло растопило лед. Маленькая проталина среди застывшей озерной глади. Мальчик посмотрел в нее, вглядываясь в ночь, и ночь ответила тем же.
Южик отшатнулся, споткнулся и упал, засеменил ногами и руками, отползая вглубь чердака.
По ту сторону окна на него смотрел Вэлли! Обескровленное лицо, посиневшие губы, ледяные глаза…
– Пусти меня, друг, – слова обожгли холодом. – Я замерз…
Южик хотел было зажмуриться, но тело больше не слушалось. Не моргая, смотрел, как увеличивается полынья на окне, как через нее проступает образ. Черные пальцы скребли по стеклу, и оно дрожало, готовое вот-вот лопнуть.
– Ты не войдешь, если я не позову дважды, – заикаясь, прошептал Южик. – Я не открою тебе!
– Пусти, пусти, пусти, – выл Вэлли.
– Ты умер, – роняя слезу, сказал Южик и повторил громче: – Мне очень жаль! Но ты мертв!
Вэлли замер, словно удивился услышанному, а потом его лицо натянулось и стало рваться кривой ухмылкой. Кожа разлетелась лоскутами, обнажив серую безглазую голову изморозца. Призрак оскалился острыми иглами зубов, и Южик заметил, что нескольких из них не хватает.
– Такая маленькая, такая сладенькая, – пропел монстр. – До рассвета она станет моей!
– Ты не получишь Астру! – выкрикнул Южик, сжал в кулаке первое попавшееся и бросил в морду изморозца.
Это оказался медальон Адлеров, что-то щелкнуло внутри, корпус распался на кольца, образовавшие сферу. Но прежде, чем окно разлетелось на вихрь сверкающих осколков, до того, как снежный демон ворвался на чердак, медальон застыл в воздухе и камень засиял, слепя Южика. Время замерло, увязло в густом янтарном свете. Исчезли чувства и мысли. Это могло длиться вечность или мгновение, как сон растягивает свой сказ, умещая целую жизнь в краткие объятия Морфея. Было тепло и уютно, страх исчез, тревоги улеглись.
Когда чердак вновь вынырнул из пустоты, эта же прореха безвременья вернула Южику его тело и сознание. Мальчик увидел, что старые доски серебрит иней, а разбитое окно вовсе и не окно теперь, а дверь в синей сияющей оправе, и за ней, словно оброненный шелковый шарф, струится гладкая, полупрозрачная льдисто-холодная дорожка. Изморозец исчез, а медальон Адлеров теперь пульсировал чуть заметным золотым светом. Южик робко потянулся к янтарной сфере, осторожно прикоснулся сначала кончиками пальцев, а когда ничего, кроме приятного тепла не почувствовал, то крепко схватил амулет. Что-то щелкнуло, и кольца сложились, сияние померкло, а камень вновь стал тусклым и невзрачным.
Однако металл все еще хранил тепло, а память Южика – удивительное действо, одолевшее изморозца. Мальчик глянул в окно. Снег валил крупными хлопьями, и, хотя мир все так же был спрятан за белой завесой и накрыт беззвездной ночью, демон исчез. Стих и ветер. Южик проверил карманы. Лишь пряник. Не о таком улове
