Книга Тарусские тропинки. Альманах 2024 - Творческое объединение Поэтов Тарусы

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49

Творческое объединение Поэтов Тарусы

Тарусские тропинки. Альманах 2024

Вступительное слово.

Каждое время имеет своё лицо. Слово, соединяя времена, передает культурные коды от одного поколения к другому. Создание альманаха «Тарусские тропинки» — это желание показать и сохранить мелодику нашего времени в Тарусском крае. Авторы сборника — творческие люди, работы которых, возможно, не совсем совершенны, но искренни. И у каждого автора нашлось что сказать о времени и о себе.

Альманах издается по инициативе тарусского автора Вадима Мальцева. В книгу вошли рассказы, статьи, стихи членов творческого объединения при Тарусской районной библиотеке «Таланты в городе живут», возглавляемого библиографом Татьяной Зориной.

Поэзия

Виктор Иванов

Памяти А. С. Пушкина

Чёрная речка… Горестный год.

Ранен смертельно Пушкин в живот.

Мерзким Дантесом сражён человек.

В сумерках синих горит кровью снег.

Ледяная тоска в тёмном небе разлита.

Заметалась, вскружила метель с вороньём.

Встретит дядька поэта — камердинер Никита

И внесёт на руках его бережно в дом.

Раны боль возрастает и тянутся муки…

Но чтоб не страдала, не пугалась жена,

Он вытерпит всё, он протянет ей руки, –

Ни в чём, чистый ангел, невиновна она.

«Прощайте, друзья», — поэт обратится

К книгам, с которыми жил и дружил,

Со всеми людьми, кто был рядом, — простится,

Простит он врага, и никто чтоб не мстил…

От дома на Мойке народ не отходит,

Молится сердцем, душою болит.

А Пушкин, наш Пушкин, морошки попросит,

Мочёной морошки из рук Натали.

В тревожном молчании, с надеждою в думе

В сенях квартиры простой люд стоит.

И тихо Жуковский сказал: «Пушкин умер…»

«Нет!» — кто-то крикнет ему. — «Он убит!»

«Светскою» чернью злословной затравлен,

Пасквилем гнусным был возмущён.

К подлости, лжи был поэт беспощаден,

Правды своей не скрыл в сердце своём.

В народной реке власть, боясь захлебнуться.

Нагнала жандармов, мундиры, войска.

К Конюшенной церкви — не протолкнуться:

К Пушкину скорбь и любовь велика.

…Тайно, в ночи гроб везут почтовые,

Резво по белому тракту бегут.

Ветры колючие, стылые, злые

Горькую песнь с ямщиками поют.

Дядька Никита седой и угрюмый

Ослаб от тоски, помоги ему бог,

Ящик в рогоже обнял с тяжкой думой,

Плачет, совсем занемог.

…Всё ближе к обители чёрные дроги

Средь мёрзлой печали псковской земли…

У края далёкой прощальной дороги

Осталась с детьми Натали.

Памяти М. Ю. Лермонтова

«Дуэли не было, а было убийство»

/Р. И. Дорохов/

Выстрел точен, — под сердце, навылет…

Грозовым эхом вздрогнул Кавказ.

Торопливо убийца покинет

Место встречи, скрываясь от глаз.

Небеса разрыдались от горюшка.

В чёрных тучах Бештау, Машук.

Молодого поручика кровушка

Пропитала армейский сюртук.

И лежал он, шинелькой накрытый…

Разбежались друзья и враги,

Чтобы ангелы скорбно с молитвой

Распластать над ним крылья смогли…

Кровь уходит в землицу чужую

С соком вищен, зажатых в горсти.

Ветер с ливнем поют отходную, –

«Ты, прямая душа, нас прости…»

Непогода бушует угрюмая

Под скрипучее пенье колёс.

Лошадёнка устало-понурая

Лейб-гусара везёт в Пятигорск.

На коне был он первым в атаке!

Был последним на отдыхе он.

В своей шёлковой красной рубахе

Он водил в бой лихой эскадрон.

Был он пылок и храбр, — славный, нашенский!

В Темир-Хан-Шуре ждал его полк.

Ах, зачем же на церкви Скорбященской

Прищемил двери крепко замок?..

Мимо окон священника бледного

По дорожной раскисшей грязи

На короткой арбе убиенного

Слуги в дом, где он жил, привезли.

… Под иконой в рубашечке белой

При свечах, при цветах спит Поэт.

И художник рукою умелой

Пишет с болью посмертный портрет.

И уже ничего не исправить.

Реки жизни назад не текут…

Белый парус уносит вдаль память,

Где надежда с любовью живут.

Письмо Гоголю

Вам пишу я, Николай Васильич Гоголь,

Из глубинки тихой родины моей.

За окошком одинокий ветхий тополь

Провожает голой веткой журавлей.

Раскачали на крылах своей печали

Сердце моё, мокрое от слёз.

С берегиней мы потом всю ночь читали

«Миргород», «Шинель», «Портрет» и «Нос»…

Иномарка мимо с рёвом пролетела,

Всю округу обдала «попсой».

В ней сидит неприкасаемое тело –

Новый Чичиков с заезжею братвой.

Уварахталась хмельная деревенька,

Снова окнами разбитыми темна.

Запрвляет в ней уже давненько

Собакевичей да Плюшкиных шпана.

Родники и души замутили,

Повелись на «баксы» и тряпьё.

Обирает дедовы могилы

Иродово хищное жульё.

«Исторический» Ноздрёв подался в рэкет,

В руки шашек с той поры не брал.

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49