был дедушка Гаммера – он ненадолго заселился сюда в ожидании квартиры, прожил тут больше двадцати лет и прошлой осенью вместе с тётей Гаммера и двумя внучками наконец перебрался на Калининградский проспект в Отрадном.
Изначально каждый этаж в доме на Аптечной был полноценной квартирой в четыре комнаты, однако все квартиры давно стали коммунальными, а в комнатах поселились отдельные семьи. Кухня осталась одна на четыре семьи, и в ней теснились четыре плиты, четыре чайника, четыре стиральные машины и четыре полочки для туалетных принадлежностей, разве что раковин было две. Ванных комнат не сохранилось, и все годы родственники Гаммера мылись в тазике или ходили мыться к друзьям. Я понимала, что это жутко неудобно, но мне дом понравился.
Пока Гаммер ходил за ключами к соседу, я забралась на захламлённый чердак и оттуда увидела водонапорную башню в центре Светлогорска. Сосед, запахнувшись в халат, вышел на лестничную площадку и с подозрением оглядел неожиданных гостей. Мы с ним разговорились, я рассказала ему про «Почтовую станцию Ратсхоф», и выяснилось, что сосед у Гаммеров приятный. Пока я болтала с ним, Гаммер на общей кухне заварил чай, а Настя достала из моего рюкзачка последние марципановые батончики. Сосед обрадовался, когда мы его угостили, и совсем подобрел – предложил нам «Юбилейное». После ночи, проведённой в библиотеке, Настя от печенья в ужасе отшатнулась.
Комната Гаммеров была не то чтобы тесной, но её поделили пополам, превратив в два самостоятельных закутка. От них отгородили узенькую прихожую с холодильником и обеденным столиком, по размеру не превосходившим складной столик в поезде. Под потолком протянули зашторенные антресоли, на стены повесили полочки и крючочки для одежды. Получилась квартирка, которая в итоге выглядела кукольной – я не представляла, как тут, несчастные, ютились дедушка, тётя и две двоюродные сестры Гаммера. Левая комнатушка была поменьше правой, и мы с Гаммером бросили монетку – Гаммер выиграл комнатку побольше и обрадовался, однако они с Глебом потом всё равно уступили её нам.
Оголодав, мы отправились искать кафешку или ресторанчик. К вечеру их заняли туристы. Дождик никого не смущал. Всюду играла музыка, кричали дети. На пересечении Октябрьской и Ленина было особенно людно, и мы спустились на променад, добрели до пятачка с фудтраками и спрятались под козырьком «Гирозз Гориллоз». Глеб, непривычный к Балтийскому морю, чувствовал себя неуютно и всё поправлял поднятый ворот пальто. Я взяла сувлаки с говядиной – по сути, обычный шашлык, снятый с шампура в одноразовую миску, – и таскала у Гаммера картошку из его тарелки со свиными рёбрышками, а Настя таскала у меня шашлык, потому что купила гирос с бараниной – он оказался обычной шаурмой в лепёшке и Насте не понравился. Глеб обошёлся бельгийским картофелем.
Мы толкались под козырьком, роняли еду и пачкались соусом, покрикивали друг на друга и смеялись. Попробовали обсудить лабиринт мертвеца, но разговор не заладился, и мы притихли. Молча ели и смотрели на тяжёлое сумрачное море. По кромке прибоя тянулась стенка-буна из вбитых в песок лиственничных стволов. От неё в море метров на пятьдесят перпендикулярно уходили такие же стенки, почерневшие от влаги, едва приподнятые над пенистыми волнами, – прибрежные воды под променадом были исполосованы, разбиты на широкие ячейки. Буны защищали пляж от размывания, но берег в Светлогорске обваливался столько раз, что в надёжность новенького променада пока не верилось. Ну, по крайней мере, выглядел он основательным, и то хорошо.
Когда совсем стемнело, мы вернулись на Аптечную, и я забрала у Гаммера ноутбук, чтобы перед сном посидеть в интернете, а Гаммер достал из своего рюкзака сразу две новенькие библиотечные книжки: «Код Ореста» Энгстранд и «Кровь джунглей» Шмелёва. Полистал их пару минут и остановился на «Крови джунглей» с довольно броской обложкой: кудрявый паренёк в жилетке бросал копьё в ягуара, а в ветвях джунглей над ними кричали похожие на львов обезьяны. О да, Гаммеру такое нравилось.
– Тут много всяких шифров. – Он похлопал по обложке. – Ну, судя по аннотации. Вот честно, я бы предпочёл, чтобы головоломка Смирнова взламывалась, как банальный шифр с подстановкой букв. Математика! Частотный анализ и всё такое. Бери книгу Сингха и разбирайся, подсунули тебе базовый шифр Цезаря или усложнённый квадрат Виженера. И никаких трудов по истории! Никаких теорий: тут или там умер Орфей, здесь или не здесь Македонскому пообещали полмира. Шифр – это как закрытое тестовое задание с вариантами ответа, а головоломка Смирнова – как открытое задание без вариантов: если ничего не знаешь, то и гадать нет смысла. А ещё лучше – ребусы Грабенстейна! Хочешь, дам тебе его «Побег из библиотеки мистера Лимончелло»?! Там ведь тоже приключения и всё происходит в библиотеке!
Наговорившись, Гаммер перебрался в свою комнатушку читать, а я залезла с ногами на кровать и открыла ноутбук. Пришло время оправдать звание мозга операции. Я попросила сердце операции раздать мне интернет и открыла поисковик.
За «штемпелем Калининграда» выстроились «приют в книгах», «старое здание библиотеки» и «Майн Рид» – собралась цепочка, которая привела к «Оцеоле». Сам по себе штемпель никуда бы не привёл. Значит, и за «штемпелем Светлогорска» должны были выстроиться какие-то другие зацепки.
– Как думаешь, – спросила я, – зацепки можно использовать дважды?
– Что? – Сердце операции лежало рядом, уткнувшись в айфон, и не слишком интересовалось моими поисками.
– Ну, «старое здание» мы использовали в Калининграде. Можно ли опять использовать его здесь, в Светлогорске, или нужно отправить «старое здание» в сброс, как потраченную карту действия в «Гномах»?
– Не знаю… – призналась Настя. – Хочешь на завтрак салат с печенью трески?
– Насть, какой салат? Я тут головоломку решаю.
– Он с вялеными помидорами, сливочным сыром и кусочками авокадо.
Я отмахнулась от Насти, вбила в поисковик болгарский виноград «рубин Кайлышки» и буркнула:
– Хлеб не забудь.
– У них есть домашняя чиабатта.
– Хорошо. Не знаю, что это, но хорошо. И не мешай мне.
Настя отложила айфон и навалилась на меня. Истормошила и защекотала так, что я не сдержала смеха, чуть ноутбук не выронила. Кое-как отбилась, оттолкалась и перебралась на другой край кровати. Бросила в Настю подушку. Правда, без подушки сидеть было неудобно, и пришлось повозиться, чтобы её вернуть.
Успокоившись, я вновь открыла ноутбук и прочитала, что «„рубин Кайлышки” – красный технический сорт винограда, полученный в Институте виноградарства и виноделия в городе Плевен». Перешла в «Википедию». Прочитала, что Плевен – город в северной части Болгарии. «В ходе русско-турецкой войны его занял отряд генерал-майора Воронцова, который разрушил стены и цитадель находившейся здесь турецкой крепости». Я погуляла по ссылкам в статье про Плевен,
