из камней, свесив вниз ноги, примостился юноша в алых одеждах. Время от времени он делал глоток из сосуда с вином, а затем, тяжко вздыхая, продолжал изучать озёрную гладь. Парень сидел спиной к Цайхуа, однако, взглянув на его ровную спину и идеально прямые чёрные волосы, забранные в хвост на затылке, она быстро поняла, кто он такой.
Дыхание сбилось. Не подчиняясь воле Лу Цайхуа, поток ярких чувств опалил изнутри каждую клеточку тела, с головой погрузил в тот момент, который она уже успела забыть. Все ощущения, возникшие в сердце, когда она повалила Чэньсина на землю, запылали в ней с новой силой. Будто осадок поднялся со дна души Цайхуа, и теперь она снова проживала финальный фрагмент своего испытания. Едва уловимая бегущая по позвоночнику дрожь, свист летящей в спину стрелы, молниеносный прыжок и падение: достаточно долгое, чтобы заметить, как приятно Чэньсин пахнет цветами. Он словно был раскалённым углём. Стоило ему прикоснуться к Лу Цайхуа, и её сухая душа вспыхнула в мгновение ока.
Она вспомнила вдруг, как Чэньсин отбросил в сторону меч, когда её собственный развеялся по ветру металлической пылью. Он не был обязан так поступать, а с учётом того, что однажды она его ранила в рукопашном бою, нарушив все правила и обнажив оружие, Чэньсин вполне мог ей отомстить. Но он не только не стал этого делать, а, напротив, приложил все усилия, чтобы не дать Цайхуа проиграть. Она могла ненавидеть Чэньсина сколько угодно за его поведение в их первую встречу, но факты оставались фактами — ничего дурного по отношению к ней он больше не делал.
Повинуясь смутному порыву, Лу Цайхуа присела с ним рядом.
— Чего один тут сидишь?
Чэньсин повернулся. В холодном сиянии небесных светил его лицо казалось безжизненным. Взгляд пустой и потерянный, в уголке плотно сомкнутых губ застыла крошечная капля вина.
— Спасибо тебе, — неуверенно продолжила девушка. — Я тронута тем, что ты решил мне помочь.
Уставившись на свои дрожащие пальцы, она размышляла о том, как много недопонимания возникло между ними в самом начале знакомства. Цайхуа до сих пор считала его виноватым, однако она не могла не признать: она тоже ответственна за их неудавшиеся отношения.
— Прости, — неожиданно выдал Чэньсин. — Я не хотел сломать твой меч.
Лу Цайхуа ждала чего угодно, но, определённо, не извинений. Сбитая с толку она некоторое время разглядывала его аристократический нос, изящный и тонкий, как у статуи бога войны. Юноша успел сделать ещё пару глотков, прежде чем она заговорила вновь:
— Это был меч моего наставника. Возможно, он немного расстроится.
Сообразив, что сказала что-то не то, девушка прикусила язык. Между просветлёнными в то же мгновение повисла неловкость, грозившая стать осязаемой и обрушиться на голову бестактной Лу Цайхуа грудой камней.
— По крайней мере твой наставник жив, — мрачно усмехнулся Чэньсин.
Цайхуа в ответ недоумённо вскинула брови:
— А твой разве мёртв? Лунху Чжао ведь …
Чэньсин стиснул зубы. Ветер растрепал его чёлку, спадавшую ровными прядями по бокам ото лба, на щеках выступил нежный румянец. Он был похож на котёнка, взъерошенного и недовольного, но не утратившего своего особого очарования.
— Моим наставником был и навсегда останется Лао Тяньшу. Учитель Чжао никогда не сможет его заменить. К слову, о твоём первом вопросе: разве я могу веселиться, когда мой мёртвый наставник не может себе такого позволить?
Быстрым движением он снял с запястья алую ленту, что не раз привлекала внимание Лу Цайхуа, и, чуть помедлив, протянул её девушке. На алой, точно пропитанной свежей кровью ткани чёрными нитями было вышито: «Превзойти себя самого».
— Эта лента принадлежит Лао Тяньшу. Ему, в свою очередь, она досталась от отца. «Превзойти себя самого» — нечто вроде девиза, который могли знать лишь они двое. Поэтому я так резко отреагировал, когда увидел у тебя на листе эту надпись. Я был уверен, что ты как-то связана с ними, и если б это было действительно так, то возможно я бы узнал, где мне искать своего наставника. Я всё ещё верю, что он однажды вернётся.
Глаза Цайхуа широко распахнулись. Сердце зашлось в бешеном ритме, горячая кровь прилила к голове. Не отпуская конец алой ленты и, тем самым, заставляя Чэньсина подняться следом за ней, она взволнованно вскочила на ноги.
— Что ты знаешь об отце Лао Тяньшу? — голос её задрожал.
В памяти всплыл образ Лао Чжуаньцзэ, упомянувшего однажды о том, как он скучает по сыну. Как его зовут и куда он пропал, Цайхуа могла только догадываться, но теперь в голове почти сложилась картина, способная перевернуть с ног на голову всё, чем она когда-то жила. Её собственный мир поменяется, обретёт незнакомую и в то же время цельную форму.
Почувствовав её состояние, Чэньсин взволнованно выпалил:
— То, что Тяньшу его ни разу не видел. До конца своих дней он искал его, но так и не нашёл.
Цайхуа прикрыла глаза.
— Мой наставник, — она сделала судорожный вдох, чтобы затем громко и торжественно крикнуть, — отец Лао Тяньшу!
От переизбытка эмоций, она шагнула вперёд и в тот же миг поскользнулась. Само время затаило дыхание, замедлило свой стремительный бег.
Чэньсин стоит у самого края обрыва. Лу Цайхуа, неловко взмахнув рукавами, летит на него.
Примечание автора:
Эрху (二胡) — старинный китайский струнный смычковый инструмент; своего рода двухструнная скрипка.
Гуцинь (古琴) — китайский 7-струнный щипковый музыкальный инструмент.
Напоминаю, что огненная лисица — это красная панда, которая также зовётся малой пандой или кошачьим медведем.
Глава 22. Будто апрельское солнце растопило остатки прочного льда
Цайхуа невольно затаила дыхание. Мир вокруг стал расплывчатым, зыбким, как поверхность зеркального озера. Сделаешь неосторожный выдох, и звёзды начнут колебаться, дрожать. Размажут по небу свой призрачный свет, а затем, не удержавшись на нём, сорвутся вниз в неизвестность.
Миг длиной в бесконечность. Тёплые руки Чэньсина сжимают её в крепких объятиях. Глаза непроизвольно зажмуриваются, когда она окончательно теряет под ногами опору. В ушах свистит ветер, и всё, что ей остаётся, — вдыхать запах цветов, уткнувшись лицом в шею юноши.
Они падают вниз, но у Лу Цайхуа нет сил думать об этом. Тело размякло, сердце отбивает в груди стремительный ритм, а в голове, подобно весеннему пуху, хаотично парят обрывки воспоминаний. Девушка в белом и юноша в алом падают в озеро, но в какой-то момент обоим начинает казаться, что они летят в никуда.
Она поскользнулась по собственной глупости. Год назад, когда она чуть не свалилась в тихую заводь, её спас Лунху Чжао. Теперь же
