меня? Нет, конечно, не забудет. Но её жизнь будет другой. И моя тоже. Мы отдалимся, станем чужими. И ничего больше нас не будет связывать.
Наверное, преувеличиваю, но всё же…
— Ярочка, ты чего? — Аня положила руку мне на спину.
Нет, я не заплакала. Только почти.
— У меня тоже кое-что есть для тебя, — сказала сестра, поднялась и вынула свёрток из-под подушки.
Осторожно раскрыв его, я обнаружила двух куколок: не кумиров, а обычных детских кукол, мы раньше вышивали такие вместе с Аней и мамой. У них не было лиц, чтобы никакие духи не вселились, зато имелись косы из шерстяных нитей: жёлтая у той, что в голубом платьице, морковного цвета у второй, поменьше, в зелёном наряде.
Руки куколок были сшиты.
Я бросилась сестрёнке на шею, и мы долго обнимались. Меня сотрясали рыдания, она утешала меня, хотя по её щекам тоже текли слёзы.
Закончив шмыгать носом, я залезла в сумку и вытащила оттуда мамин ларец. Тут всё, что осталось у меня от неё. Я хотела всегда иметь его при себе, но ведь в плавании всякое может произойти: мало ли?
— Ань, ты сохранишь его для меня? — без голоса спросила я.
— Ярочка, ты уверена?
Я кивнула, и сестра приняла моё сокровище под свою опеку.
Открыла шкатулку, достала гребень-заколку с бирюзой и сердоликом.
— Хотя бы его возьми. Марика очень любила этот гребешок. Думаю, она бы хотела, чтобы ты всегда имела его при себе. Кто знает, может так она сможет оберегать тебя, пусть у неё и нет кумира, а только власяник да немного личных вещей.
Я сглотнула подступившие слёзы и кивнула, принимая заколку обратно.
Мы спустились вниз, уже с вещами.
Меня забрали прямо с гулянки. Но, думаю, её это не омрачит и не остановит.
Вампир не явился, зато прислал Войко, который добродушно потрепал меня по волосам и сказал:
— Ну, что, маленькая, поплаваем? Ты не переживай, быстро приживёшься, коллектив у нас свойский.
Я неопределённо кивнула, а отчим неожиданно протянул бугаю мошну, позвякивающую монетами, и сказал:
— На содержание.
Не ожидав подобной щедрости, я сперва опешила, но потом догадалась, что и здесь не обошлось без происков вампира. И всё же вся эта забота, пусть не настоящая, растрогала меня. На прощание, я даже обняла отчима и бабушку, чего никогда не делала.
С Либенкой мы попрощались, показав друг другу языки.
Анна вызвалась проводить меня до самого берега, так что упорхнула с порога вместе с нами. Войко подмигнул мне с ухмылкой и взял сумку. Веселье шумной пьянки осталось позади, как и прошлая жизнь.
Мы быстро добрались до порта.
На пирсе нас ждала фигура, присевшая на швартовочный столбик.
— Привет, котёнок, — сказал вампир и перевёл взгляд на мою сестру. — Здравствуй, Анечка. Пришла проститься с нами или просто соскучилась?
Сестра зарделась и опустила ресницы.
Ну, я же говорю: задница он!
Рихард странно на меня покосился, будто отреагировав на мысленное оскорбление.
Стало не по себе.
— Яра, — сказал Войко, — пойдём. Пущай прощаются.
Подняв глаза, я встретилась с печальным, но светлым лицом сестры. Та улыбнулась и согнулась в пояснице, чмокнула меня в щёку да снова заключила в объятия. Я прижалась к ней так крепко, как могла. Её волосы пахли ромашками и щекотали зарывшийся в них веснушчатый нос. Потом она поднялась, а меня потянули прочь.
Наши пальцы расцепились…
Перебравшись на палубу, я увидела троих мужчин, с которыми раньше не встречалась, хотя видела одного мельком, когда меня утром вытащили из трюма.
— Это Радек, Демир и Эмил, — представил их Войко.
— Здравствуйте, меня зовут Яра, — отчеканила я, будто не своим голосом.
Мужчины усмехнулись, светловолосый отвесил мне салют.
Я оглянулась на родной город. Щемящее чувство родилось в груди. Никогда не думала, что смогу скучать по этому месту. Но сейчас уже почти скучала. Сколько всего здесь было. Сколько всего останется. И сколько я заберу с собой: плохого, хорошего, разного.
Но переведя взгляд на пирс, я поморщилась: Рихард всё же притянул Анну к себе и подарил прощальный поцелуй. Может, пора намекнуть, что хватит? Впрочем, плевать, больше он её не покусает. Ну, до следующего приезда.
От этой мысли стало неожиданно радостнее. Ведь и правда, мы сюда ещё вернёмся и не один раз! И я снова увижу родной город, Анну и даже отчима.
Вечность спустя Рихард отлепился от раскрасневшихся девичьих губ, отшвартовал вместе с матросами судно и последним запрыгнул на борт. Мне стало страшно. Вот и всё, мы уплываем, паруса уже наполняются ветром. Меня увозят в неизвестном направлении, а сестрёнка машет с пристани рукой. Её фигура в темноте кажется такой светлой и одинокой. Она уменьшается и остаётся позади.
Войко положил мне руку на плечо.
— Ничего, малышка, всё к лучшему.
Я в этом сомневалась, но промолчала.
— Спасибо, — подняла я глаза на великана. — Вы мне жизнь спасли.
Он
