Возгарка I
Глава 1. Яромира Руженова
В паутине трепыхался мотылёк.
Одиночество, отчаяние, страх… Как же я понимала его. Однако помочь выбраться так и не решилась: заметила ползущего к добыче здоровенного паучищу с мерзким брюшком. Светлые крылышки ещё дергались, когда ядовитые клыки вонзились в крохотное тельце — скоро пеленать начнёт.
Нечего тут пялиться, надо дальше идти, подружки ведь не могли уйти далеко. Наверняка они тоже меня ищут. Не бросят же одну?
— Девчонки! Я здесь! Отзовитесь!
Высоко над головой шелестели листья — тревожненько так, чтоб остатки надежды скукожились в горький урюк. Бродя между тёмными стволами, я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной в этой огромной дубраве. Днём она казалась приветливой и светлой, но теперь… Прям противно от собственной беспомощности. В конце концов, мне ведь уже одиннадцать, даже с половиной! Нельзя быть такой трусихой!
Лес казался бесконечным.
С бородавчатых ветвей бересклета свисали спелые грозди и таращились на меня чёрными зрачками из ядовитой мякоти. Встречалась переспелая, подсохшая земляника. Дозревали орехи лещины — ещё пара-тройка неделек и можно собирать… Вот только, чтобы вернуться за ними через эти самые недельки, сперва хорошо бы отсюда выбраться.
Темновато становилось. Поджилки холодели всё сильнее. Под ногами шуршала подгнивающая листва с примесью хвоинок. Сочившийся через кроны свет иссякал, как вода в огородной лейке, мысли тоже мрачнели с каждой минутой.
А что, если меня не найдут? Что, если я так здесь и…
Не буду плакать, не буду, нет.
Блин, как обидно-то за свою судьбу-кручинушку!
Да ещё корзина руки тяготит, а бросать жалко. Красные ягодки, голубенькие. На варенье отличненько пойдут. Мне всегда нравилось ходить в лес с девчонками. Но на этот раз я так увлеклась, что не заметила, как ушла слишком далеко от остальных.
Сперва я даже не поняла, что заблудилась. Немного ягодок здесь, чуток там. Урожай в этом году не очень: дождливое лето, а брусника влагу не любит, да и не первые мы такие умные за ней отправились. Мы бродили по прогалинам и вырубкам, я часто отбегала от остальных, чтобы найти собственный бугорок, заросший низкими кустиками. Перебегала через полосы березняка, увлечённо обирала веточки с кожистыми листиками. Попадались черника с голубикой — тоже отправлялись в корзинку. Так мало-помалу я совсем не заметила, что смех и возгласы подружек куда-то пропали.
Угораздило же… Если отчим узнает, прибьёт. Хотя меня и так ждёт взбучка, ведь я опоздала к открытию трактира. Сейчас мне положено вовсю помогать бабушке на кухне, а не блуждать неизвестно где и кормить комаров: их писк донимал всё сильнее, эти мелкие кровопийцы лезли прямо в лицо, глаза, уши. Всякая мелкая мошкара тоже не гнушалась изводить меня.
— Ох, ты ж! — зацепившись ботинком за корень старого клёна, я едва не рассыпала с таким трудом собранные ягодки. Сдула с глаз рыжую прядь, выбившуюся из косы, осмотрелась.
И куда дальше идти? Блин, какая знакомая валежина…
Кажется, я здесь уже была…
— Аминка! Квета! Ганка! Вы меня слышите?! Ау!!!
По щекам уже текли слёзы, я глотала их и шмыгала носом. От плача картинка размывалась, глаза жгло. Я всё меньше понимала, куда иду. Наверное, следовало остаться на месте, как только сообразила, что потерялась… Но я же думала, что вмиг девчонок разыщу! Делов-то!
Каждый шорох пугал, заставлял настороженно останавливаться и прислушиваться. Лесные звуки становились всё более жуткими. От почвы исходил тяжелый землистый дух. Холодная влага тумана наполняла лёгкие. Я зябко ёжилась, руки совсем закоченели на дужке корзинки — не только от холода, ужас морозил не хуже. Перспектива заночевать в лесу до смерти пугала. Кишочки нехорошо скручивало, начинало мутить.
Подол испачкался от влажных побегов, обувь совсем промокла.
Устав аукать и продираться через заросли, я опустила корзинку возле ствола с замшелым комлем. Уселась рядом и привалилась спиной к шершавой коре. Ножки устали и совсем некстати разболелись. Била мелкая дрожь. Я обхватила колени и горько зарыдала.
Нет, так нельзя… надо успокоиться.
Может, снять и вывернуть одежду наизнанку? Говорят, помогает от блуда. Ну, не того блуда, что по ночам случается в «Весёлой Нарциске», а который в лесу кругами водит. Дух такой, лесовичок. Хотя, наверное, не стоит. Простужусь ненароком, да и мама не велела нечистикам потакать. Как же мне её не хватает…
Я тихо сглотнула, пытаясь сосредоточиться на дыхании, потому что сердце так и рвалось из груди. Наверное, собиралось поискать дорогу домой без прочих, слишком медлительных и глупых частей меня. Холодало всё заметнее, а ведь лето ещё не кончилось. Будто сама природа решила поглумиться над несчастной потеряшкой. Хотя у нас тут горы рядом, так что всё из-за них: по ночам с вершин морозные ветра дуют.
Сложившиеся вместе ладони согрело дыхание. Потом правая нырнула за шиворот и достала кулон с туго замотанными нитью мамиными волосами: такими же рыжими, как мои. Веки сомкнулись, пальцы стиснули локон-памятку, с губ сорвалось шептание:
— Мама, мамочка, если ты слышишь, помоги мне, пожалуйста. Мне так страшно, я не специально, я больше не буду отходить от остальных. Прошу тебя, помоги.
Чуток полегчало.
Утерев слёзы, сунула в рот пару ягодок — сочные, кисло-сладкие.
В конце концов, огниво у меня при себе, трут найти не сложно. Расчищу сухую листву, наломаю сушняка и разведу костёр — как-нибудь до утра продержусь.
