или молодого козленка, затем вынь, сними лист и положи готовое кушанье в сосуд с кипящим медом». Это блюдо было широко известно с V в.; о нем говорит повар в фрагменте утраченной комедии Сотада, и сходный рецепт упомянут в схолиях к «Птицам» Аристофана. В Ольвии имелись все перечисленные продукты, за исключением листа фигового дерева, который можно легко заменить иным душистым растением.
Вероятно, богатые ольвиополиты устраивали пиры с изысканными блюдами, которые готовили специально нанятые повара. Ведь в античной литературе описывается, как на агоре нанимается повар для приготовления праздничного обеда. Его нетрудно представить в роскошных ольвийских андронах с мозаичными полами, описанных в главе «Жилые дома».
Несмотря на то, что Ольвию окружали плодородные земли, в городе случались кризисы с продовольствием. Их вызывали засухи, набеги варваров и другие причины. О жестоком голоде в городе говорится в декрете Протогена. Для борьбы с голодом в греческих полисах государство закупало хлеб и перепродавало его населению по твердым и умеренным ценам. Это называлось ситонией. В голодный год Протоген одолжил на нее деньги и продал хлеб на льготных условиях. Организация ситонии возлагалась на магистратов, ведавших городским продовольствием. В исключительно трудные годы избиралась коллегия ситонов. Такое случилось в Ольвии в III в., когда ольвиополиты создали постоянную коллегию из пяти ситонов. После успешного выполнения своих обязанностей ситоны посвятили мраморный рельеф Герою Внемлющему, на котором поместили собственное изображение рядом с Героем и его супругой (рис. 24).
В экстраординарных случаях греки организовывали ситометрию — бесплатную раздачу хлебных рационов. В Ольвии, как свидетельствует декрет в честь Антестерия, их получали лишь неимущие граждане. По аналогии с другими греческими полисами, можно думать, что в Ольвии деньги на ситометрию собирали из добровольных пожертвований состоятельных граждан и выделяли из государственной казны, когда она не была пуста[764].
В заключение выделим некоторые особенности пищи ольвиополитов. Вероятно, они ели больше пшеничного хлеба, чем в Элладе, где пшеница росла гораздо хуже в сравнении с Северным Причерноморьем. Поэтому лучший хлеб оказался шире доступен небогатым гражданам, которые в Греции потребляли больше ячменного хлеба и каш. Ольвиополиты пили меньше вина, чем в метрополии, потому что оно было привозным вплоть до первых веков нашей эры. По той же причине более ограниченно, в сравнении с Элладой, в Ольвии употребляли оливковое масло.
Рыбный стол ольвиополитов был очень разнообразен. Здесь реже, чем в приморских городах, ели моллюсков, но всевозможная рыба в изобилии поступала в пищу самых широких слоев населения. Сорта рыбы были иными, чем в метрополии, ибо в Средиземноморье добывали преимущественно морскую рыбу, а в Нижнем Побужье — речную. Морская же также отличалась из-за разницы фауны Черного и Средиземного морей. Рыбная пища ольвиополитов имела свои особенности и по сравнению с другими греческими полисами Северного Причерноморья. На восточном побережье Крыма ловили главным образом сельдь, хамсу и султанку, на западном — кефаль, морского карася и камбалу. В Ольвии же первые места занимали сом, судак и осетр, которые у жителей Боспора также играли заметную, но не основную роль[765].
Мясная и молочная пища ольвиополитов, по-видимому, мало отличалась от того, что ели в Греции, во всяком случае, виды мясо-молочного скота были идентичными. Набор овощей и фруктов в Нижнем Побужье уступал метрополии в разнообразии из-за климатических условий.
В общем ольвиополиты имели в достатке почти все привычные грекам продукты питания, а посуда, в которой их готовили и ели, за исключением лепной, была такой же, как и у прочих эллинов.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Сведения, добытые многолетним трудом археологов и историков, мы рассмотрели в комплексе как источник о повседневной жизни Ольвии. Благодаря этому впервые удалось написать законченные очерки об ольвийском суде, о воспитании и образовании детей, об обязанностях, работе и досуге мужчин и женщин, об их внешнем виде, одежде, украшениях, косметике, пище, о роли музыки в жизни ольвиополитов. В главах же, темы которых подробно разработаны в научной литературе, не только обобщены накопленные знания, но сделаны попытки по-новому истолковать существующие источники. Например, из широко известных ольвийских декретов Каноба и Протогена извлечены сведения об ольвийских трапезитах; объяснено, что камень, на котором ольвийский закон обязывал производить обмен денег, был пробирным, а не представлял собой какую-то трибуну, как считалось прежде. До сих пор ученые упоминали о двух ольвийских рынках: на агоре и рыбном у реки, не замечая редчайшее эпиграфическое свидетельство о дейгме — рынке оптовых товаров.
Древняя, средневековая и до недавнего времени даже новейшая художественная и научная литература ничтожно мало описывала повседневную жизнь людей. Однако теперь ученые уверены, что без учета ее, казалось, мелочей нельзя полностью понять и описать историю того или иного народа[766].
В этой книге рассказано о буднях и праздниках небольшого провинциального древнегреческого города. Его история раскрывается в основном путем исследования археологических находок, то есть тех вещей, которые сопутствовали повседневной жизни. Они позволяют воссоздать быт, обычаи и нравы населения Ольвии, как будто полностью исчезнувшей много столетий назад. Но археологические памятники наглядно доказывают, что вещи имеют память; это как бы записки, не всегда внятные, переданные нам из прошлого, и язык их не менее выразителен, чем письменный.
Для того, чтобы ольвийские находки заговорили, понадобилось сопоставлять их со всем, что известно вообще об античной истории, культуре, литературе и искусстве. Тогда небольшой бронзовый кружок со стержнем поведает об ольвийском судопроизводстве, фрагменты архитектурных деталей и остатки фундаментов позволят воссоздать жилые дома, храмы и общественные здания, мраморная капитель предстанет частью высокого памятника, увенчанного треножником, а груда черепков сложится в столовый сервиз, и т. п.
В Ольвии, как и во всяком греческом полисе, население разделялось на граждан, неполноправных свободных людей и рабов. И хотя первые составляли меньшую часть горожан, именно об их жизни нам известно более всего. О них повествуют почти все письменные и эпиграфические памятники. Мужчины-граждане определяли важнейшие вопросы политики и экономики, они решали, какие храмы и общественные сооружения следует построить в городе, каких мастеров пригласить для осуществления этих планов, с какими городами и племенами вступать в политические и экономические взаимосвязи. В повседневной жизни они определяли стиль поведения, моду на одежду, убранство дома и др.
Ольвия была их единственным родным городом. Здесь они ощущали себя хозяевами собственной жизни, потому что только на родине жизнь и свободу эллина защищали наследственные права гражданства и законы, здесь жили родственники и друзья, здесь гражданин мог стать деятельным членом своего государства. Грек чувствовал и понимал, что вне своего полиса трудно жить, там
