вина имеются в коллекции ольвийских археологических находок (рис. 102).
В богатых домах во время застолья смешиванием и разливом вина занимался специальный виночерпий, его функции обычно выполнял мальчик или юноша. Это отразилось в греческих мифах о прекрасном юноше Ганимеде, которого Зевс похитил с земли и поставил виночерпием на пирах олимпийских богов. Присутствие виночерпия во время пиров в Ольвии подтверждается изображением мальчика-виночерпия, стоящего около кратера на стеле ситонов. Здесь же мы видим ритон в руке пирующего бога (рис. 24).
Древнейшая парадная посуда ольвиополитов расписана в так называемом ориентализирующем стиле: по фону кремового цвета разжиженной коричневой глиной, иногда с добавлением белой и пурпурной красок. Ее привозили из городов Ионии, островной Греции, а также из Коринфа.
С середины VI в. Афины стали активно завоевывать рынок керамики во всей греческой ойкумене и в том числе в Северном Причерноморье.
Аттические мастера изменили цветовую гамму столовой керамики, делая ее либо полностью покрытой черным лаком (рис. 103), либо частично расписывая сосуд в своеобразном чернофигурном, а с конца VI в. — красно-фигурном стиле. Ионийские и коринфские художники редко рисовали людей, предпочитая им растительные орнаменты и изображения животных. Аттические же вазописцы на первый план выдвинули композиции с участием богов и героев, они стали изображать также сцены из повседневной жизни. Археологические материалы свидетельствуют, что в V-IV вв. чернолаковая и расписная аттическая керамика имелась в парадном сервизе почти каждой ольвийской семьи.
К концу IV в. снова резко изменилась мода украшения столовой керамики, и это также хорошо видно по ольвийским находкам. Исчезли сложные фигурные композиции, изменилась техника росписи: по темному, обычно коричневому фону глазури наносился орнамент разжиженной желтой глиной и белой краской. В III в. такие росписи выполняли мастера в разных концах греческой ойкумены, и их произведения появляются в сервизе ольвиополитов. Модными становятся керамические так называемые мегарские чашки с рельефами, изображающими различные орнаменты (рис. 104), а иногда жанровые сцены. Украшения этих сосудов повторяют рельефы на дорогой металлической посуде.
На многих вазах по светлому фону наносились росписи красной или коричневой красками. В такой технике в III-II вв. работали и ольвийские художники. В сервизе ольвиополитов появились тогда местные кувшины, амфоры, ойнохои с гирляндами листьев, геометрическими орнаментами и лентами[761]. Таким образом, парадный сервиз в ольвийских семьях сначала состоял из привозных сосудов, а затем стал пополняться изделиями местных мастеров. Они же, начиная с V в., в значительной мере завоевали рынок кухонной и повседневной посуды.
Повседневная еда греков была умеренной, простой и главным образом вегетарианской[762]. Эллинские врачи и философы издавна считали умеренность в пище залогом здоровья (Plat. Resp. 408 b; Hippoer. Regimen. III, 68), поэтому люди, даже не стесненные в средствах, ограничивались небольшим количеством еды. Недаром, на взгляд персов, греки прекращали есть, оставаясь голодными (Her. I, 133). Это правило имело, конечно, и исключения; гурманы и даже знаменитые обжоры описаны в античной литературе (Ael. Var. hist. I, 27; Athen. VIII).
Греки ели два или три раза в день, утром, днем и вечером, или только утром и вечером, причем основная еда приходилась на вечер[763]. Утром насыщались хлебом, размоченным в вине, либо кашей из ячменя, главной пищей бедняков. Второй завтрак в полдень также состоял из какого-нибудь одного блюда. Часто граждане, занимаясь в городе всякого рода общественными и частными делами, закусывали прямо на агоре, где покупали всевозможные выпечные изделия, сыр, овощи и фрукты.
Основную пищу принимали вечером, во время, когда вся семья собиралась вместе после трудового дня. Тогда ели горячие и холодные блюда: любимый простым народом гороховый или чечевичный суп с клецками, всевозможные кровяные колбасы с добавлением крупы, сала и чеснока, вареную и жареную рыбу, овощи с различными соусами. Мясо, и особенно дичь, подавали, как правило, лишь за праздничным столом. Для укрепления здоровья готовили своеобразное блюдо кикеон, составленное из смеси вина, меда, ячменной крупы и тертого сыра (Hom. Od. X, 235, 16; Plat. Resp. 408 b; Aristoph. Pax 712; Theophr. Char. 4, 1). Все блюда ели с хлебом разных сортов. Бездрожжевые сорта имели форму продолговатых лепешек, а дрожжевые напоминали современный круглый хлеб.
Пища бедня ков была скудной и сплошь вегетарианской. Недаром Плиний (NH XIX, 52) назвал огород «рынком бедняка». Дешевый хлеб из ячменной или пшеничной муки грубого помола был, как говорилось выше, наиболее сытным и питательным, но, конечно, не самым вкусным. Грустная картина жизни впроголодь отразилась в эпиграмме эллинистического поэта Леонида Тарентского (АР VI, 392; VII, 736):
Прочь из лачуги моей убегайте, подпольные мыши!
Вас не прокормит пустой ларь Леонида. Старик
Рад, коли есть только соль у него да два хлебца ячменных, —
Этим довольными быть нас приучали отцы.
Перевод Л. Блуменау
Кроме воды, греки пили вино и молоко, обычно козье. Вина различали по цвету, крепости, сладости и легкости, в зависимости от чего оценивалось их влияние на здоровье человека (Hippocr. Regimen. II, 52) и определялось, как следует разбавлять водой. В некоторые вина греки добавляли смолу, морскую воду, мед и пряности. Любили пить молодое вино, но особенно ценилось старое.
Греки справляли много разных домашних празднеств, сопровождавшихся приемом ритуальной еды и угощением гостей праздничным обедом. Во время религиозных церемоний клали на жертвенник печения, фрукты и овощи, совершали возлияния вином, молоком, медом. Божеству посвящали определенные части животных, чаще всего внутренности, которые сжигали на жертвеннике, но значительная часть туши оставалась жертвователям, и они ели ее, как бы разделяя трапезу с богом. Поэтому на праздничном столе после жертвоприношений появлялись блюда из мяса мелкого домашнего скота, реже — крупного. Два ольвийских рельефа со сценами жертвоприношения изображают жертвенных животных: барана и кабана.
Кулинарное искусство греков в эпоху эллинизма стало весьма изощренным. О всевозможных замысловатых блюдах вскользь упоминают многие древние авторы, из сочинений которых мы узнаем, что существовали целые кулинарные энциклопедии, нередко написанные в стихах для лучшего запоминания. Сохранились лишь два произведения с подробными рецептами многих блюд и перечислением разнообразных сортов хлеба, пирогов, пирожных, овощей, фруктов и т. п. Хотя оба труда — «Словарь» Поллукса и «Пирующие софисты» Афинея — написаны в римское время, в них немало ссылок на источники классического и эллинистического периодов.
Насколько сложно готовили праздничные блюда, можно представить на примере такого рецепта, записанного Поллуксом: «Смешай молоко с топленым салом и крупой, добавь свежего сыра, яичных желтков и мозгов, заверни рыбу в душистый лист фигового дерева и вари в бульоне из кур
