Где-то там в своём доме на окраине Хрустального города меня ждал эррол Дибоан, чтобы спасти моего питомца.
Но, видимо, теперь не дождётся. И спасения не случится.
В глазах темнело от бессильного гнева.
— Я не ненавижу вас, эсселин Сольвер. Просто вы не созданы для трона. И многие это понимают. Его Великолепие тоже скоро поймёт. Возможно даже уже сегодня.
Меня подвели к высоким, аркой смыкавшимся над каменным сводом дверям. За которыми обнаружились императорский кабинет и Герхильд.
Несмотря на поздний час, наследник не спал.
Глава 26
Тальден оторвал взгляд от книги, которую до нашего появления внимательно изучал. Нахмурился, обозрев такую разношерстную компанию, явившуюся к нему посреди ночи. Впереди бесстрашным полководцем-завоевателем, завоевавшим аж целую алиану, выступал гадский гад Тригад. За ним, прижимая к груди недовольно пофыркивающего кьёрда, шла я. Нехотя ввалился в кабинет Леан, ускорение которому придавал верзила с алебардой.
Я обернулась как раз в тот момент, когда стражник грубыми тычками в спину подталкивал моего пажа к широкому письменному столу, отгородившему нас от Герхильда.
Не сдержавшись, посоветовала дуболому:
— Лучше убери руки. Иначе, честно слово, спущу кьёрда.
Пихать Леана стражнику резко перехотелось.
Зато снова взвился старейшина:
— Эсселин Сольвер!
— Вы так часто повторяете моё имя, что начинает закрадываться подозрение, что к вам тоже что-то подкрадывается. Или уже подкралось — старческий маразм.
— Вы — невоспитанная, несносная девчонка!
— А вы — брюзга и склочник. Ядовитый паук, который, прикрываясь ложной заботой о государстве, плетёт паутину интриг. Вам нужна не правильная и скромная императрица, а марионетка, которую можно будет посадить на трон и, когда потребуется, дёргать за ниточки.
— Эррол Тригад, на вас опять кьёрд напал? Зачем это ночное выступление у меня в кабинете? — вмешался в наш обмен «любезностями» Герхильд.
Причина моей полуночной встречи с драконом тем временем открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег пучеглазая рыба, тщетно силясь выдавить из себя хотя бы слово.
Наконец Тригаду удалось справиться с эмоциями, и он привычно ринулся в бой.
— Только что я предотвратил побег эсселин Сольвер! Она пыталась сбежать с кьёрдом и своими драгоценностями. При ней были паж и зачарованный ковёр. Несомненно, это была попытка побега!
Скальде медленно поднялся, и мне даже показалось, что с нашей последней встречи он стал выше ростом и в плечах заметно раздался. Небось все эти дни ледяную броню наращивал. Или это я вдруг уменьшилась в размерах под ввинчивавшимся в меня взглядом тальдена.
— Это правда, Фьярра?
— Если скажу, что нет, разве Его Великолепие мне поверит? — Присев на корточки, отпустила Снежка, потому что больше сил не было удерживать его увесистую тушку на руках.
Стражников как магнитом притянуло к дверям. У Тригада с реакцией тоже был полный порядок — старейшина шарахнулся от кота, как от оружия массового поражения, и встал за креслом, вцепившись в его высокую спинку своими крючковатыми конечностями. Мягко потянувшись, кьёрд запрыгнул на монарший стол и с видом абсолютного пофигиста (явно Герхильда копировал) развалился на старинном манускрипте. Не то внезапно перестал бояться наследника, не то справедливо решил, что нам с ним уже терять нечего. А потому можно не заморачиваться хорошими манерами и строить из себя великосветского кота.
— Фьярра, зачем ты пыталась покинуть замок и как тебя отпустила монахиня?
— Она спала, — несмело кашлянула я.
— Сёстры из гадаррского монастыря почти все ночи проводят в молитвах, а если и засыпают, то спят очень чутко. Ты ей уснуть помогла?
Леан шумно сглотнул, и я поспешила снова взять вину на себя.
— Мне пришлось её усыпить.
Ох, как же не люблю, когда он так щурится: угрожающе, недобро. Стоит тут весь такой из себя холодный и отстранённый, а я снова что нашкодивший котёнок и малолетняя школьница в одном флаконе.
— Куда ты направлялась?
— К одному магу. — Мысленно пожелала себе удачи и продолжила: — Я надеялась отвязать от себя Снежка и привязать его к другому человеку. Надеялась сделать это до финала отбора, потому что…
— Потому что боялась, что потом уже может быть поздно, — с усмешкой закончил за меня Скальде.
Не с язвительной, не с мрачной. От неё, от тальдена в целом, веяло какой-то горечью. Безысходностью.
И пронизывающей тоской.
— Завещание уже составила?
Ан нет, не можем мы долго без иронии.
— Завтра ночью собиралась слетать к нотариусу.
Тальден опустился обратно в кресло, погладил Снежка. Наградой дракону за скупую ласку были раздражённое фырканье и крупинки снега. Слетев с кончика хвоста кьёрда, они впитались в ветхие страницы манускрипта.
— Кому собиралась его отдать?
— Я не могу сказать.
Пусть хоть режут, но Ариэллу не выдам. Кто его знает этого Ледяного, что ему взбредёт в голову. Вдруг решит исключить подругу за сговор со мной.
— Кому-то из сестёр передарить решила? — не дожидаясь, пока отвечу, принялся размышлять Герхильд. — Но их сейчас здесь нет. А чтобы кьёрд принял нового хозяина, нужна кровь. Своей служанке? Но она слишком труслива для такой ответственности. Не знала бы, что с ним делать. Да и князь не позволил бы Мабли держать такого зверя. Значит, кому-то из подруг… Кому? Гленде или Ариэлле? — быстро раскусил меня Его Проницательность и вперился острым взглядом.
Таким, как охотничьим ножом, освежевать можно запросто.
— Я не могу сказать, — повторила упрямо.
— Думаю, что Ариэлле. — Тальден откинулся на спинку кресла, сплёл перед собой пальцы. — Вы стали очень близки в последнее время.
Уголки драконьих губ дрогнули в задумчивой улыбке. Губ, которые всего несколько дней назад, а кажется, что уже в прошлой жизни, жарко целовали мои.
Меняя мир вокруг, стирая окружающую действительность. Оставляя только одно желание: быть ещё ближе; чувствовать острее его, своего мужчину. Каждой клеткой, нервом, каждым сантиметром тела. Делить на двоих каждый вздох и пьянеть от каждого прикосновения. Молить хоть бога, хоть чёрта — кого угодно(!) — чтобы мгновения эти стали вечностью. И продолжать сходить с ума, отвечая на жадные, опаляющие тело и разум, поцелуи. Возноситься к таким вершинам, упав с которых…
Невозможно будет не разбиться.
В последние дни я находилась в состоянии падения и каждую секунду подсознательно ждала болезненного приземления.
