— Почему ты решила, что выберу тебя, а не эсселин Талврин? Если ари всё же станет она и погибнет, умрёт и твой любимый кьёрд.
— Ваше Великолепие, в прошлый раз вы предупредили княжну Сольвер, что…
— Да угомонись же ты! — рыкнул на мага Скальде.
Едва уловимое потрескивание, хлынувшее к нам со всех сторон — стены затягивало льдом. Пугливо дрогнуло в камине пламя, готовое в любой момент погаснуть. Повеяло холодом. От заиндевевшей кладки, от мужчины, от которого одновременно хотелось держаться подальше и оказаться к нему ближе.
Но первое у нас со Скальде, несомненно, получалось лучше: оставаться друг от друга на расстоянии.
— Фьярра, ответь, — не приказ, просьба, произнесённая после того, как на пол посыпались ледяные осколки.
— Что Ваше Великолепие хочет услышать? Почему не вижу рядом с вами другую алиану?
Потому что рядом с ним, несмотря на все доводы разума, я видела только себя. Сердцу уже давно было плевать на разум.
Почти озвучила свои мысли, почти нашла в себе силы признаться, но Скальде опередил меня:
— Ариэлла искренна в своих словах и поступках и как никто другой заслуживает короны императрицы.
Вот кто всегда руководствовался холодным рассудком. Герхильд научился сдерживать не только древнюю родовую силу, хоть она порой, вот как сейчас, прорывалась наружу. Он легко, играючи, облекал в лёд чувства.
И если что-то и испытывал ко мне, то это что-то теперь было не рассмотреть под толщей льда.
— Ну тогда на ней и женись. — Внутри горчило: от того, что говорила, и от того, что слышала.
— Боишься за кьёрда? — неожиданно перескочил он с моей подруги на моего питомца и снова не дал ответить, сам всё решив за меня: — Конечно, боишься. И за себя тоже.
Странный разговор. Лучше бы накричал, честное слово! Проявил хоть какую-то эмоцию. Показал, что я хоть что-то в нём вызываю. Пусть даже злость и недоверие, которое стало неизменной частью наших отношений.
Казалось, тальдену больше не нужны были мои ответы, не нужны признания и объяснения. Скальде неплохо отвечал за меня, выстраивая удобную для себя версию. Как будто возводил между нами стену, выкладывая один на другой кирпичики — слова, что отгораживали его от меня.
Гнетущее молчание, на протяжении которого в сознании тревожно метались мысли, словно посаженные в клетку птицы, все — с подбитым крыльями, нарушил ничего не выражающий голос:
— Я говорил вам раньше, эсселин Сольвер, и повторюсь снова: мне не нужна жертва. Мне нужна ари, а империи — достойная правительница. Можете быть спокойны, Фьярра. С вами и вашим кьёрдом ничего не случится. Вы ослушались меня. Снова. А я всегда держу своё слово.
В комнате было тепло, а чувство такое, будто перенеслась на Северный полюс. Мороз вгрызался в кожу, пробираясь под нижнюю сорочку. Точно также, как страх вгрызался в сердце.
Я попятилась от тальдена, от того, что должно было за этим последовать.
От того, что так боялась услышать. Боялась наконец приземлиться и погибнуть.
Разбившись.
— Завтра утром вас будет ждать карета. Эсселин Сольвер, вы больше не моя невеста.
Дальнейшие события сохранились в памяти рваными клочьями воспоминаний. Перед глазами проплывали смазанные картины: вот стража конвоирует меня обратно в спальню; вот я что-то говорю Леану, но даже не слышу собственного голоса. Ничего не понимаю… Снежок вьётся рядом, мяукает, не переставая. Трётся о ноги, не жалея моей бархатной юбки. Звуки, что он производит, больше похожи на плач. Или это я плачу… Сижу, сжавшись в комок на кровати, и никак не могу заставить себя остановиться. Как будто где-то глубоко внутри прорвало плотину, и мне больше не сдержать эти солёные потоки.
В груди какое-то пепелище, как после взрыва атомной бомбы. В голове — свалка из обломков. Обломков чувств и несбывшихся надежд. Мне бы бояться морканты и её гнева, но на страх сил уже не остаётся. В какой-то момент понимаю, что и дышать-то сложно, слишком много усилий требуется для каждого вздоха. Сворачиваюсь в комок и засыпаю, прижав к себе кьёрда…
…Разбудила меня Мабли. Глаза на мокром месте, лицо белее мела. Наверное, всё утро ревела. Не то оплакивала моё поражение, не то уже успела получить нагоняй от Блодейны.
За то, что недоглядела.
— Аня, я начну собирать ваши вещи. А вы, если хотите, ещё полежите. Только недолго. Скоро придёт эррол Хордис.
— Я в порядке, обойдусь без доктора, — с трудом придала телу вертикальное положение.
Ощущения хуже, чем при похмелье. Голова раскалывалась, как фарфоровая чашка, которую случайно уронили на пол. Разбиться не разбилась, но вся покрылась трещинами.
Хорошо хоть их нет на сердце. И то лишь потому, что вчера оно стало пеплом. Спасибо Скальде за это. А то, что в груди так противно ноет… Так это, наверное, по привычке. Пройдёт скоро.
Главное теперь вернуться домой. В настоящую жизнь.
Загостилась я уже в этой средневековой сказке. Пора в привычную реальность.
— Эррол Хордис придёт, чтобы снять привязку. — Мабли отвернулась и поспешила переместиться в другой конец спальни. Нырнула в самый большой сундук и сосредоточенно зашуршала платьями.
— А, ну тогда ладно, добро ему пожаловать.
Под кроватью тоже что-то шуршало. Как вскоре выяснилось, это Снежок играл в футбол, используя в качестве мячика скомканную бумажку. Одну из тех любовных записочек, что регулярно слал мне Его Липучество из своих заморских странствий и которые я бросала в камин, в основном даже не читая. Чудо, что эта целой осталась.
Как же хорошо, что Игрэйт убрался, и сегодня мне не придётся лицезреть хотя бы его счастливую физиономию!
— Не упрекаешь?
— Что сделано, то сделано, — философски изрекла Мабли, складывая аккуратными стопочками Фьяррины наряды. — Эссель Блодейна, конечно, разозлилась, когда узнала.
— Ты рассказала? — Я опустилась в кресло перед зеркалом и замерла, отрешённо глядя на своё отражение.
М-да, без вуали мне за пределами этой комнаты делать нечего.
— Пришлось, — вздохнула служанка.
— Странно, что Блодейна сразу ко мне не примчалась.
Мабли пожала плечами:
— Наверное, решила, что разговорами всё равно ничего не изменишь. Давайте помогу вам одеться, вдруг он заглянет раньше.
Не прошло и часа, как вещи были собраны, вместе с их хозяйкой. Тоже собранной заботливой служанкой. Я была готова к путешествию в Лунную долину. Оставалось только как-то позавтракать под аккомпанемент из горестных вздохов Мабли и грозного сопения монахини. Вместо того чтобы поблагодарить за то, что в кои-то веки по-человечески выспалась, Розенна злилась и смотрела на меня с таким зверским выражением на лице, будто из последних сил боролась с искушением разложить свою подопечную на молекулы.
