пока их положение не подвергалось угрозе. — загадочно протянула я, интригующе улыбаясь.
— Давайте ближе к теме. — вдруг заворчал Ллойд у меня в руках. — Сил нет уже слушать, как вы флиртуете друг с другом. Я завидую.
— Если министры поймут, что есть хоть один шанс сохранить свое положение, — не отвлекаясь на бурчащую книгу, вглядывалась я в колдовские глаза правителя и видела в них завораживающий свет, — они ухватятся за него, чего бы им это ни стоило. Сейчас я попробовала сделать так, чтобы втянуть в это всех министров, а не только тех, кто провинился. Столько лет проработав друг с другом, они должны были стать коллективом, а значит, и ответственность понесут коллективную. Посмотри на них, мой император. Они уже почти готовы выступить единым фронтом против меня. Единым фронтом же они и ответят за преступления других. Если ты согласишься, я предложу им простые условия, на которые они с радостью согласятся и угодят прямиком в ловушку. Когда придет время, просто скажи мне "да", и я сделаю их твоими рабами.
Объяснять весь план было долго, а надеяться на доверие парня, наверное, слишком рано. Но иного мне не оставалось. Имея опыт равный моему, любой бы понял, что недальновидно вредить Талахаю. Как этого не поняли министры, я просто не знаю. Но все же я верю, что он поймет мои стремления. Я действительно не имею цели вредить императору, но этому есть одно простое объяснение: он — гарант моей власти. Не бывает императора без империи, и не бывает советницы без правителя. Я кровно заинтересована в благополучии правителя и его страны, а значит, положу все усилия, чтобы никто не мог ему навредить. Даже если ради этого нужно навести чары на весь мир, мне нужно лишь его согласие.
И я его получила.
— Даже представить не могу, какая магия на такое способна, — задумчиво произнес он, скользя странным взглядом по моим волосам, — но думаю, это будет наилучшим выходом из ситуации. Основать империю гораздо проще, чем довести ее до ума. И поэтому мы вынуждены идти даже на крайние меры. Ты знала, что, уходя, родители предложили мне объявить о распаде империи и упразднить правление?
— Знала, мой император. — крепче прижимая к себе книгу и вглядываясь в его лицо, шепнула я. Это удивительно, но он действительно был со мной откровенен и решил открыться. У меня нет слов, чтобы передать, как я благодарна ему за это. — Они понимали, что не способны справиться с тем, что создали, и в этом нет их вины. Они простые люди, хоть и с качествами прирожденных лидеров. Поле боя куда больше им подходит, чем тронный зал. Чтобы это понять, им понадобилась сотня лет, но результатом их труда стала Терра. И ты. Глядя на ситуацию со стороны, можно подумать, что они сбежали, сбросив всю ответственность на тебя, не спросив даже твоего мнения. И даже может показаться, что эта ответственность легла тяжким бременем на парня, которому она и даром не нужна. Но мы с тобой знаем, что есть между нами кое-что общее. Больше всего нам по вкусу…
— Власть. — твердо глядя мне в глаза, закончил он.
Бывает так, что наследники династии просто не имеют выбора и вынуждены занять престол. Бывает так, что человек становится правителем, чтобы помочь стране, и с трудом несет эту ношу на одном только характере. Бывает так, что у власти оказывается тот, кто стремится только к наживе. Такие люди долго там не задерживаются, и жизнь их очень трудна и коротка. Но бывает и так, что человек создан для того, чтобы что-нибудь возглавить. И если бы не появилась в свое время Терра, не уверена, что в мире не появилась бы опасная преступная группировка во главе с сильнейшим магом исследованного космоса. Так что я могу не сомневаться, Талахай пойдет на все, чтобы принести своей империи силу и процветание.
И то, что я знаю, что нужно для этого делать, вовсе не совпадение.
— Власть. — эхом отозвалась я, а потом получила шлепок закладкой по руке.
— Эй! А я?! — обиженно возмутилась самая артефактная книга в галактике. Оставить без ответа такой крик бумажной души было просто невозможно. Переглянувшись, мы с императором одинаково ухмыльнулись.
— Власть и Ллойда. — тут же исправились мы.
— Хорошо. — удовлетворенно хмыкнула книга. — Тогда я дам вам один совет, друзья мои. Опасно ущемлять свободу людей. Если так делать, они станут неуправляемыми, а будучи загнанными в угол могут еще и больно укусить в ответ.
— Свобода! — фыркнула я, закатив глаза. — Свобода — это моток веревки, мой друг. Разве мы хотим, чтобы наши подданные повесились? Смотрите, прения подходят к концу, нам самое время вмешаться и возглавить их.
— Честное слово, я начинаю вас бояться. — сообщил нам Ллойд. — По отдельности вы еще хоть как-то воспринимались, а теперь вы заодно, и даже у меня странички подгибаются. Вы хоть понимаете, что это за тандем получается? Ни много, ни мало — император целой галактики и советница из Хаоса!
Мы ничего на это не ответили и лишь понимающе переглянулись напоследок. Бояться нас было бы естественно. Тем более, что мы, кажется, теперь заодно. Мне еще только предстоит узнать причины лояльности императора, но уже сейчас понятно, что мой план неумолимо претворяется в жизнь.
Пока я стою в тени Талахая, никто не сможет меня остановить.
Глава 12
Темное ликование огненной змеей свивалось в кольца в моей душе, находя отражение в едва заметной улыбке на губах. Мы вернулись за стол совета, и я заняла свое место рядом с императором, свысока глядя на переполошившихся людей. Талахай был спокоен, и его спокойствие придавало мне решимости идти дальше, прокладывая нам дорогу в вечность. Скоро он узнает все, а пока…
— К какому решению пришел совет министров? — усилив голос магией, окинула я пристальным взглядом собравшихся. Разговоры в зале стихли, и на меня устремились десятки самых разных взглядов. Кто-то был на взводе, кто-то был мрачен, а кто-то испуган. Люди так сильно не любят перемены, что подсознательно не способны их желать.
— Позвольте я выскажусь за всех. — тяжело поднимаясь с места, взял слово самый старший из всех — министр магического образования Дакран Кен-Эниот. Именно он стоит во главе всех магический академий Терры вот уже почти сотню лет. Самому министру было более двух сотен лет, и выглядел он соответствующе: седая борода, морщинистое лицо и слабое тело старика. В его глазах я вижу, что он считает себя самым смышленым из всех
