честь» нашего переезда и очередного Лениного дня рождения открыли новый маршрут автобуса № 196, который без пересадки довозил его до работы и обратно. Мой долгий путь на работу был не такой безоблачный.
Мы блаженствовали, потихоньку обживались. Денег катастрофически не хватало.
Мой маленький стаж работы не позволял получать зарплату, полагающуюся мне по должности. И Лёня продолжал работать в лаборатории Д. М. Гольдфарба младшим научным сотрудником без видимых перспектив стать старшим. Жизнь продолжалась. Под нами открыли магазин «Кулинария», который нас очень выручал многие годы. Рядом была прачечная, почта, продовольственный магазин пока еще с продуктами. Телефона у нас дома не было до 1978 года. Каждый божий день вечером ходили звонить на телефонный пункт в соседнем доме родителям и, по мере надобности, коллегам. Хорошо, что на пункте было тепло и имелась разменная монета. Купили небольшой холодильник и телевизор «Рекорд,», оба служили безотказно многие годы. Книги, конечно, были в большом дефиците, но Лёня стал их активно доставать, начал с нуля, а собрал обширную библиотеку. Мира, Лёнина сестра, помогала доставать (конечно покупать) книги из серии «Памятники мировой литературы», которые издавало издательство «Наука», где она работала редактором долгие годы. Выписывали художественные журналы — «Новый мир»,
«Иностранную Литературу» и др. и начали переплетать понравившиеся в них произведения. Переплетов накопилось за долгие годы тоже очень много. Оля начала собирать красивые марки с изображением животных и растений. Почему-то их тогда в магазинах было много. Торговля марками с рук и обмен марками тоже процветали. Такая коллекция большой ценности не представляла. Правда, когда Оля вышла замуж, они с ее мужем Мишей продали эту коллекцию и на вырученные деньги съездили на недельку в Чехословакию.
Вскоре после нашего переезда рядом с нами открылся магазин с югославскими товарами «Ядран». Для Москвы это была большая редкость. Вся Москва туда ездила за покупками. Сохранились до сих пор у нас остатки красного кофейного сервиза и несколько рюмок из хорошего хрусталя.
Лоджия нашей спальни выходила на большой яблоневый сад, который не вырубили до сих пор. Яблок мы там никогда не собирали. Яблони сильно постарели и в 2010-м году выглядели совсем печально. Сад часто служил местом для выпивки на троих. Один раз я с работы прошла мимо женщины, которая сидела и совершенно виртуозно ругалась. Такого я не слышала ни до, ни после.
Кроме Юры Дьякова, жившего с семьей по соседству, нашими соседями оказались и другие наши друзья: Ирма Расс с семьей, семья Фрейзонов, Юра Винецкий и Нора Мкртумян с семьями. Для Москвы это была довольно редкая ситуация. Обычно, чтобы попасть в гости надо было ехать через всю Москву. Мы регулярно ходили в гости к Юре и Тане Дьяковым. Таня по всем правилам винодельческого искусства заготавливала на зиму наливку под названием «Тёща», основным потребителем которой был Лёня. Наши с Юрой Дьяковым дочки до 8-ого класса учились в одном классе, а Леня с Юрой сидели за одной партой на родительских собраниях. Я в Олину школу никогда не ходила. Оля после нашего переезда в новую квартиру почти перестала болеть, закаляясь на уроках физкультуры. Всегда на лыжных прогулках бежала впереди всех, за что ее ценил учитель физкультуры. Оля в это время также играла в футбол с мальчишками, училась играть на гитаре, домашние задания успевала сделать в школе. Правда, потом, когда в девятом классе поступила в школу с биологическим уклоном, стало ясно, что она имеет большие пробелы в школьном образовании. За два месяца усиленных занятий ей удалось эти пробелы ликвидировать.
Рядом с нашим домом был расположен довольно большой лесопарк, тогда еще не застроенный домами, и мы ехали туда на лыжах прямо от собственного подъезда.
Приезжали Лёнины родители помогать нам по хозяйству, и я часто была избавлена от постоянного приготовления еды в этот короткий промежуток нашей жизни.
В первые годы образования лаборатории на мне лежала большая ответственность, и когда приходила пора отпуска, я как лошадь, выпряжанная из упряжи, слабела и заболевала. И так продолжалось несколько лет подряд. Мы каждый год отмечали Лёнин день рождения и этот день стал довольно традиционным. Все знали, что всегда могут встретиться у нас в этот день. После нашего отъезда в Америку наши друзья в Москве встречались каждый год в день Лёниного дня рождения 11 февраля и пили здоровье именинника. Не помню, чья это была первоначальная идея, но в течение четверти века, начиная с 1968 года и до нашего отъезда в Америку почтальон в этот день приносил к нам домой телеграммы с пометкой «текст верен», и с предложением из слов с первыми буквами Лёниной фамилии, а иногда и имени и отчества. Привожу пример такой анаграммы:
«Факультет охотоустроения напоминает штатным телепатам ежегодный йомкипур наносу Любящие Москвичи (11- 2-73)»
или:
«Факты отъезда начинают шириться товарищи ежегодно йомкипуряют напропалую лови момент (10-2-90)».
Кто-то особенно наглый посылал телеграммы в Беляево-Богородское на имя барона Фон Штейна. Изобретали даже химограммы. Телеграммы приходили и в Америку. Письмо с такой телеграммой в 90-е не дошло. Наверное, цензура не пропустила. Кто-то потом привез эту анаграмму фамилии и имени отчества, сочиненную семьей Дьяковых:
«Фондируй отечественные напитки штатах точка ессентуки йод нарзан Лимонад естественно отбрось надо итти деревни Менять американские консервы самогон отправлять вразлив или чекушками.»
Коллекция телеграмм практически вся у нас сохранилась.
Олечке, нашей с Лёней доченьке, одиннадцать с половиной месяцев (февраль, 1961 г.). Гуляет на Патриарших (уже тогда, наверное, Пионерских) прудах с мамой (Н. Л.). Снимает, конечно, мой папа.
Оля уже над чем-то серьезно работает. Её бабушка, Эмма Григорьевна Ломовская, смотрит с изумлением.
Мы с Лёней на незабываемой экскурсии (первая половина 60-х) по золотому кольцу России. Не знаю, кто мог спасти от разрушения после Октябрьской революции прекрасные церковные здания в городах европейской части России: Сергиев Посад, Переяславль — Залесский, Кострома, Иваново, Суздаль, Владимир.
Глава 14
Напряжённые рабочие будни и праздники
В 1969 году начал функционировать ежегодный теоретический семинар по микробной генетике, который организовал С. И. Алиханян. В течение 16-ти лет каждый год без перерыва семинар (школа Алиханяна) собирал своих слушателей. Последние заседания состоялись в 1985 году уже после кончины С. И. и были посвящены его памяти. Первые несколько лет школы проводили в академическом поселке Мозжинка,
