— Выставка?
— Нет. — Кэт скорее почувствовала, чем увидела, как он вздернул бровь. — Я, вообще-то, как фотограф не так уж хороша. Эта работа для меня больше хобби.
— Сомневаюсь. От тебя так и веет целеустремленностью.
— Спасибо. — Кэт была тронута тем, что посторонний человек увидел в ней то, чего не видела собственная семья. Она будто слышала голос отца: «Опять ты со своей фотографией?» С трудом отогнав наваждение, она вдруг вспомнила, что сердита на Джей Пи. — А ты что здесь делаешь?
— Хороший вопрос. — Он затоптал окурок в пыль.
— Уж не пытаешься ли опять от чего-нибудь меня спасти, а?
Он замешкался с ответом.
Жужжание работающей камеры привлекло наконец внимание ребятишек, и они, очарованные, безбоязненно столпились вокруг американцев. Один смельчак, дергая Кэт за джинсы, пытался добраться до камеры.
— Ох, нет, не надо трогать.
Маленький замарашка не понял ее слов и обрушил на нее поток испанской речи.
— Подожди, подожди, не так быстро.
— Он хотел бы получить свою фотографию, раз его сфотографировали.
Приятно удивленная, Кэт повернулась к Джей Пи:
— Опять выручаешь меня, Харрингтон? Какие еще языки ты знаешь?
— Французский, немецкий, итальянский и даже русский. Впечатляет?
— Очень. Частная школа?
Он ухмыльнулся:
— Не скажу.
Кэт повернулась к ребенку и вздохнула: как исполнить эту просьбу?
Джей Пи по-испански начал объяснять мальчишке ситуацию. Тот сначала скис, потом хихикнул.
Кэт прищурилась:
— Что ты ему сказал?
— Я просто объяснил, что ты сумасшедшая леди. Забавно, но он, кажется, поверил.
— Большое спасибо, Харрингтон, я всегда знала, что не стоит прибегать к твоей помощи.
Они, улыбаясь, смотрели друг на друга, но требовательные детские крики вернули их к действительности. Засмеявшись, Кэт в качестве скудной компенсации раздала детям горсть мелочи. Вознаграждение было пустяковым, но здесь такая мелочь могла неделю кормить целую семью.
— Ты похожа на волшебницу, Кайли.
— Я себя так и ощущаю. — Она смотрела на радостные лица детей, потом огляделась вокруг. — Трудно поверить, что здесь идет война.
— Поверь, — только и ответил он.
И был прав, потому что война была уже рядом.
Дети первыми услышали слабое громыхание танков и, как лесные зверьки, ищущие убежища, бросились врассыпную.
Они неожиданно оказались одни посреди площади. Кэт повернулась к спутнику:
— Что, черт возьми, происходит?
— Похоже, прием окончен. — Голос его напрягся, он схватил ее за руку и потащил за собой. На этот раз она не сопротивлялась.
— А мы так попадем к отелю? — Она задыхалась.
— Только в качестве мишени. Хочешь рискнуть?
— Нет, спасибо.
Он тоже так думал и потянул ее за какое-то глинобитное строение. Присев за ним, они наблюдали, как в считанные минуты мирный до того городок оказался забит танками и орущими людьми в форме.
Все произошло так быстро, что Кэт только покачала головой:
— Что же теперь делать?
— Молиться.
— Молиться? — Она бросила на него косой взгляд. — Я из тех женщин, которые предпочитают действовать.
— Да, Кайли, я это заметил. Но сейчас давай воспользуемся моим опытом. Ладно?
Только она собралась возразить, как Джей Пи бросился на землю. Она обнаружила, что лежит рядом с ним, распластанная вдоль стены.
— Это не приставания, — прошептал он ей в самое ухо.
Солдаты были так близко, что Кэт различала выражение их лиц. Она машинально схватилась за аппарат.
— Успокойся. Что, страшно?
— Нет, я просто хотела щелкнуть.
— Щелк… Ты с ума сошла?
— Что ты твердишь одно и то же?
Ответить ему не удалось — колонна внезапно остановилась прямо перед их убежищем.
Кэт судорожно сглотнула и, напомнив себе, что не боится, машинально прижалась к Джей Пи.
Тяжело дыша, они ждали. Хотя религия всегда была ее слабым местом, Кэт вдруг обнаружила, что, следуя совету Джей Пи, молится. Неожиданно все пришло в движение, и танки и солдаты исчезли так же внезапно, как и появились.
Немного переждав, Джей Пи подхватил ее, и они рванули в сторону отеля. Возвращение в отель теперь было для Кэт нелегким испытанием — она ведь уже не смогла бы не обращать внимание на его «я ж тебе говорил».
— Похоже, ты был прав, Харрингтон, — небрежно бросила она.
— Похоже.
Если Кэт что-нибудь и ненавидела больше, чем извинения, так это извинения перед такой самодовольной физиономией. Тем не менее она понимала, что в долгу перед ним.
— Извини.
Как понимала и то, что так легко ей не отделаться.
— Прости, Кайли, я… я не совсем уловил.
— Я сказала «Извини меня».
Джей Пи засмеялся: надменно вскинутый подбородок, гневные зеленые глаза…
— Может, хоть теперь ты будешь слушаться меня?
Она вздернула бровь:
— Может, и буду.
Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку:
— Не так быстро, Рыжая. Ты опять у меня в долгу.
Пульс ее зачастил. Она набралась смелости и посмотрела ему прямо в лицо:
— Что тебе еще нужно, Харрингтон? Извини, но душа моя уже на месте и денег у меня ни гроша.
— Это интересно. Скажу тебе вот что — я склоняюсь к танцам.
— Танцам?
На этот раз Джей Пи удовлетворенно отметил, что ему удалось удивить ее:
— Ты любишь танго?
— Танго? — Она засмеялась и покачала головой. — Харрингтон, мы в Центральной Америке, и я не слышу никакой музыки.
— Услышишь.
Кэт Кайли никогда особенно не верила мужчинам. Однако ее рука была крепко стиснута его уверенной рукой, и Кэт, кажется, не имела выбора. А хуже всего было то, что ее выбор, похоже, целиком лежал в зоне его интересов. Такая мысль ее особенно пугала.
В самом сердце центральноамериканских джунглей, в самом центре военных действий звуки танцевальной музыки завораживали душу.
Когда они вышли из круга танцующих, Кэт засмеялась:
— Это безумие, Харрингтон.
— Согласен. — Ему нравилось, как она двигалась, как улыбались ее глаза, а по зрелом размышлении он даже решил, что ему понравилось и то, как она мучила его сегодня вечером. А когда Пол Коллинз попробовал вмешаться, он добродушно его отшил: — Заслужи собственное свидание, ты, проныра-австралиец.
