Пол с понимающей улыбкой отплыл восвояси, а Кэт запротестовала:
— Это уж определенно не свидание, Харрингтон.
Не то чтобы он ее не слышал — просто неторопливо подошел к проигрывателю-автомату и еще более неторопливо выбрал какую-то пластинку. Когда звуки аргентинского танго заполнили комнату, она встретила его взгляд:
— Очень мило, Харрингтон.
— Наконец-то ты заметила.
И без лишних слов он притянул ее к себе:
— Знаешь, я никогда не думал, что когда-нибудь буду танцевать с женщиной в армейских ботинках.
— А я не думала, что когда-нибудь буду танцевать с выпускником частной школы. — Она уже улыбалась.
— Ладно же, Кайли, я еще поквитаюсь. — И он крепко прижал ее к себе почти всем телом — к армейским ботинкам, в конце концов, можно привыкнуть.
А Кэт в его объятьях чувствовала себя в полной безопасности. От близости его тела кровь стремительно неслась по венам, а колени подгибались. Джей Пи Харрингтон пробуждал в ней непонятный отклик, объяснить который она не могла.
Мелодии менялись, но они не замечали этого, двигались невпопад, не в такт…
— Уже поздно, — шепнул он ей на ухо.
— Наверно. — Она с удивлением обнаружила, что комната опустела, а бармен с трудом подавляет зевоту.
— Хорошо проводим время, а?
Она улыбнулась ему:
— Танго в Центральной Америке. Знаешь, Харрингтон, ты и сам еще тот сумасшедший.
— Почему? — Он притворился возмущенным. — Это ведь не комплимент, не так ли?
— Не искушай судьбу, Харрингтон.
Но он подумал, что можно попробовать. Одной рукой обвив за талию, он повел Кэт к лестнице, не обращая внимания на камеру, которая колотила его по боку.
Почему-то ему казалось, что он знает ее всю жизнь, хотя на самом деле не знал вовсе. Это следовало исправить.
— Итак, откуда ты, Кайли? Речь, понятно, не о танцах в центре джунглей.
И когда она, не колеблясь, ответила, он понял, что делает реальные успехи.
— Сейчас это окраина Манхэттена, а выросла в Коннектикуте.
— Правда? — На радостях он стиснул ее еще крепче. — А я из центра Манхэттена, но тоже вырос в Коннектикуте. Тесен мир, а?
Не так уж тесен, с легкой улыбкой подумала Кэт и вспомнила гнетущую атмосферу фабричного городка, в котором выросла и из которого с удовольствием сбежала.
— Держу пари, у нас разные миры.
Они остановились перед дверью ее номера.
— Ты думаешь, что раскусила меня, да, Кэт Кайли?
Прислонившись к стене, она окинула его изучающим взглядом:
— Я готова держать пари, что ты… Джонс?.. Джаред?.. Джебедия?
Опершись руками о стену с обеих сторон от нее, он устроил прочную ловушку:
— Ты вся вспотела, Кайли.
— Не думаю… Джеософат?
Есть несколько способов заставить замолчать насмехающуюся женщину. Джей Пи склонился к ее губам и встретил их гораздо ближе, чем ожидал.
Дикая первобытная сила влечения сотрясла его. В свои почти сорок ему еще не приходилось делить с кем-нибудь такой поцелуй. Он забыл, кто он и где находится. Прижав Кэт к стене, он запустил руки в ее волосы, крепко обнял ее, но это не утолило его жажды близости.
— Я хочу навестить тебя сегодня, Кэт.
Его теплое дыхание обвевало ей щеку. Она попыталась сосредоточиться:
— Я… я не люблю, когда кто-то видит мои работы до публикации.
Джей Пи был готов на любой компромисс. Он поцеловал ее в шею:
— Моя комната рядом. — Потом мелкими поцелуями пробежался по ее щеке: — Следующая дверь.
— Очень удобно, — пробормотала она.
Джей Пи приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза:
— Так что скажешь, Кэт?
Она не знала, что ответить, хотя останавливало ее вовсе не чувство приличия. Она хотела Джей Пи Харрингтона и была слишком честна перед собой, чтобы отрицать это. Но та же прирожденная честность вынудила ее докончить:
— Я… я не хочу увлечься.
Он улыбнулся:
— Не пытаешься ли ты тактично остеречь меня, а, Кайли? Тогда имей в виду, что я уже большой мальчик.
Кэт улыбнулась помимо воли. И решилась.
— Ну тогда, — пробормотала она, тряхнув головой, — почему бы и не войти?
— И правда, почему бы тебе и не войти? — Он взял ее за руку и молча ввел в свою темную комнату.
Глава третья
То, что в Штатах было бы крайне затруднительно, казалось вполне естественным в этой стране, где никто не мог сказать, что будет завтра, если это завтра вообще наступит.
Кэт слегка улыбнулась, когда Джей Пи пинком ноги захлопнул дверь. Комната освещалась только светом луны, льющимся через окно.
— Давай не будем зажигать свет. — Джей Пи скользнул рукой на ее талию и прижал Кэт к себе. Даже во мраке слабоосвещенной комнаты он сразу нашел ее губы.
Когда Кэт обвила его шею руками, камера опять ударила его, на этот раз прямо в грудь.
Не отодвигаясь, он тихо спросил:
— Позволь?
В ответ на это она одним движением, очень похожим на жест из стриптиза, освободилась от ремня. Камера упала на пол с таким же глухим стуком, с каким стучало его сердце.
Как слепой, Джей Пи потянулся к ней, и они начали целоваться — дико, жадно, безумно.
Кэт больше не сдерживала себя, и этот отклик еще более воспламенял его. Когда он коснулся ее груди, прикрытой хлопчатобумажной футболкой, Кэт застонала, ее пальцы впились в его спину, она еще крепче прижалась к нему.
Джей Пи почувствовал, что теряет контроль над собой. Он собрал остатки воли, чтобы напомнить себе, что он не из тех мужчин, которые грубы с женщиной. Особенно, с этой женщиной. Он поднял руку и погладил ее по щеке. И ощутил под пальцами пылающую кожу.
— Ты… — задыхаясь, вымолвил он, — присядешь или…
— Нет. А ты?
Он скорее догадался, чем увидел, что Кэт улыбается.
— Я обычно обхожусь без нападения на женщин.
Кэт смягчилась:
— Я верю. И если тебе станет легче, могу сказать, что тоже обычно обхожусь без нападения на женщин.
— А как насчет мужчин?
— Нет, — просто сказала она, — я обычно не допускаю такой близости.
Совершенно безупречный ответ, подумал он, а она снова обвила его шею и прижалась к губам. Все еще сдерживаясь, он тихо спросил:
— Ты уверена?
