Ну что сказать о всаднике, добившемся чуда от стандартного скакуна, которого можно приобрести где угодно?
Дорога сузилась и исчезла, слившись с простором равнины.
Внезапно всадник натянул поводья. Лошадь резко осадила — и застыла. Передние копыта, подняв тучу пыли, вросли в почву. Этот весьма жесткий метод торможения был не только эффективным, но и, мягко говоря, пугающим. А лунный свет, как и прежде, лился на плечи и спину всадника.
Облаченный в черное наездник бесшумно спешился. Нагнувшись, он принялся терпеливо и внимательно изучать следы на каменистой земле, но вскоре выпрямился и повернулся к ближайшей рощице. Этот всадник, наделенный красотой, пред которой бледнела сконфуженная луна, был не кто иной, как Ди.
— Значит, тут они отклонились от проторенной дороги. Что он задумал? — негромко пробормотал он.
Затем снова вскочил на лошадь и поскакал к деревьям.
Он исчез. Остались лишь лунный свет, озаряющий узкую тропу, да затихающее эхо от стука копыт.
Одна лишь луна ведала о том, что шестью часами ранее на этом самом месте возница в черном повернул свой экипаж. Неужели Ди отыскал следы кареты, отличив их от множества других борозд, оставленных колесами электроавтобусов и прочих повозок, проезжавших тут днем?
Вскоре бледный месяц слился с посветлевшим небом, и его место заняло солнце.
Светило еще не достигло зенита, когда конь-киборг, мчавший без остановки все это время средь бескрайних лесов, вновь внезапно остановился.
Перед Ди лежали комья вывороченного суглинка. Именно здесь карета, потеряв колесо, перевернулась.
Ди за полдня нагнал тех, кто выехал на целые сутки раньше него. Конечно, аристократы были обречены спать при свете дня, а братья Маркус остались далеко позади. Но быстрота, с которой всадник настиг беглецов, и его способность безошибочно находить цель внушали страх.
Однако куда же исчезла карета?
Не слезая с лошади, Ди оглядел место поломки и легко коснулся пятками боков коня.
Медленно двинулся всадник ко взгорку впереди — и как не похож был неспешный шаг его коня на прежний стремительный аллюр.
Эта груда земли едва ли имела право носить имя холма. Но стоило Ди подняться на вершину, и он был вознагражден.
Это строение казалось совершенно неуместным здесь. Оно напоминало гигантский стальной ящик шириной футов десять, длиной — тридцать и высотой — десять. Глянцевая черная поверхность, отражая яркие солнечные лучи, ослепляла.
Это было Убежище, упомянутое аристократом в черном.
Пусть вампиры и бессмертны, они все равно вынуждены спать днем. Хотя наука и подарила им разнообразные «противоядия», аристократам так и не удалось побороть адскую боль при попадании на тело обжигающих лучей. Агония вспыхивающих одна за другой клеток, тлеющей плоти, спекающейся крови, всех испаряющихся систем организма… Нет, даже хозяева земли вынуждены подчиняться законам собственной природы.
Тела вампиров, как известно, не поддаются уничтожению, но немало испытуемых, проведших на солнце более десяти минут, сошли с ума от нестерпимой боли; пять минут — и объект остается изуродованным и утрачивает регенеративные способности. И, вне зависимости от последующего лечения, никогда больше не восстанавливается.
Но в эпоху процветания аристократов это мало что значило.
Сверхскоростные трассы, ведущие в самые отдаленные уголки Фронтира, аэродинамичные машины и прочие ухищрения сформировали совершенно безопасную транспортную сеть, а крупные энергообразующие предприятия, воздвигнутые в Столице и вокруг нее, обеспечивали автобусы и грузовозы почти неисчерпаемым запасом мощности.
А потом начался упадок.
Под напором приливной волны человечества все созданное аристократами было разрушено, разломано на части, превращено в руины. Даже могучие заводы с их отличными защитными системами не устояли перед разрушительной силой человечества.
В столичном регионе ситуация еще не была столь ужасной, но аристократы сектора Фронтира лишились абсолютно всех средств передвижения. И хотя многие вампиры, предвидя наступление суровых времен, обеспечивали свои области необходимым транспортом, даже они в конце концов утратили энтузиазм и перестали поддерживать существование сетей.
Но и сейчас по равнинам, влажным от предрассветной росы, бежали серебристые рельсы, а где-то в громадных подземных туннелях покоились остовы автоматических сверхскоростных аппаратов.
Прежде чем кареты стали единственным средством передвижения, частенько случались катастрофы, вызванные потерей радиолокационного управления или перебоями в подаче электроэнергии.
Для людей же, которым приходилось учиться пользоваться мудреным оружием аристократов или взламывать транспортную защиту собственными — изобретенными впопыхах — средствами, застигнутые в пути и обездвиженные дневным светом вампиры становились идеальными жертвами.
Вняв настоятельным требованиям Фронтира, аристократическое правительство Столицы, где сосредоточились последние силы вампиров, возвело в стратегических точках транспортной сети специальные защитные сооружения.
Так называемые Убежища.
Под металлизированным покрытием скрывалась плита дюймовой толщины: Убежища выдерживали выстрел в упор из небольшой атомной пушки и обладали обширным арсеналом защитных механизмов, готовых в любой момент ликвидировать человечью мошкару, суетящуюся поблизости с кольями и молотками в хилых лапках.
Но Убежище можно было назвать идеальным укрытием по одной простой причине…
— Входа нет… — пробормотал Ди.
И точно. На угольно-черных стенах, отражающих белое излучение солнца, не было ни трещинки — хотя бы и с волосок толщиной.
Ди молча возвел очи к небесам — и решил спуститься с холма.
Лучи весеннего солнца, должно быть, безжалостно обжигали дампира и причиняли беспримерную муку. Одни лишь дампиры могли сражаться с аристократами на равных ночью, но, чтобы заслужить титул охотника на вампиров, требовалась способность оставаться бесстрастным в палящем аду дня.
Когда Ди приблизился к Убежищу, воздух вокруг него чуть слышно застонал — и тут же умолк.
Медальон на груди дампира засиял еще ярче. Его загадочная энергия имела способность прерывать работу любой электронной аппаратуры аристократов.
Спешившись перед черным монолитом, Ди прижал к его поверхности левую ладонь — и трепет объял охотника. Особый металл, вероятно, обладал и особой температурой: видимо, для того, чтобы не пропускать внутрь никаких видов тепла, никаких электроволн, никаких молекулярных или атомных излучений.
Рука Ди медленно заскользила по гладкой поверхности.
Покончив с фронтоном, он перешел к правой стене. Ее осмотр занял около получаса.
— Шиш, — буркнул раздраженный голос откуда-то из пространства между сталью и ладонью.
