— О, у вас здесь свидание. Мне следовало бы догадаться. Чтож, не буду вам мешать.
— Да нет, все в порядке. Садитесь. Чтобы выпить бокалшампанского, у нас времени больше чем достаточно. Он постоянно заставляет себяждать, чертенок этакий!
— Простите, я не могла вас раньше где-нибудь видеть? Вашелицо кажется мне знакомым.
— Нет, не думаю, — покачала головой Эстер. — Я вас не помню.
— И все-таки где-то я вас уже видела… Погодите-ка, минутку.Не вы ли тогда попали в аварию? «Бьюик» типа седан? Да, да, ну конечно же, этобыли вы. Теперь я вспомнила. Я видела в машине.
— А, значит, вы видели, как мы врезались?
— Да, я как раз шла по улице. Если приятель, о котором выговорили, тот самый человек, что сидел тогда за рулем, его стоит подождать.
— Его-то? — презрительно скривив губы, переспросила Эстер. —Что ж, физиономия у него смазливая, это верно, но вы бы знали, какая этотряпка. Нет, мой приятель тот, другой. Его зовут Синдлер. Вот уж ктодействительно красив, да только, черт его возьми, он сам слишком хорошо этознает. А вы чем занимаетесь? Или, может быть, я кажусь вам чрезмернолюбопытной?
— У меня собственное дело. Совсем небольшое. Я занимаюсьмагазинами. Их у меня три. — Боже мой, — с завистью произнесла Эстер, — какоеэто, должно быть, счастье — иметь собственное дело и ни от кого не зависеть.Если бы я с самого начала стала работать и поднакопила хоть немного настоящегоделового опыта, возможно, впереди у меня маячило бы что-нибудь более светлое,чем этот рэкет.
— Рэкет? — переспросила Милдред.
— Да. Я работаю в этом клубе.
— А, понимаю.
— Нет, не понимаете. И никогда не поймете, если сами непопробуете. Ох и гнусная же это работа.
— А почему вы тогда не бросите ее и не подыщете себечто-нибудь другое?
— А как бы я могла? Стенографии я не знаю, печатать намашинке не умею, опыта — никакого. Мыть полы и прибирать в доме у какой-нибудьхозяйки, у которой одна забота: не испортить грязной работой своих холеных рук,чтобы она могла убивать день за днем, играя с соседками в бридж? Нет уж,спасибо!
— Для женщины с приятной наружностью и располагающим к себехарактером открыты сотни профессий.
— Ага, знаю. В газетах время от времени можно прочестьобъявление с надписью «Требуется». Я как-то попробовала ответить на парочкупредложений. Помойка еще похуже этой.
Милдред внимательно посмотрела на нее и отметила про себягоречь во взгляде и чуть заметные морщинки у глаз и уголков рта.
— Я же имею в виду другое, — сказала она. — Есть места, гдевсе делается честно. Я сама время от времени нанимаю девушек, которые имеютпривлекательную внешность, приятны в общении, научились сдерживать свои чувстваи обращаться с покупателями.
Эстер Дилмейер подняла на нее глаза; в них вдруг засветиласьнадежда, потом этот огонек угас.
— Да, знаю, — кивнула она. — Иной человек купит билет наскачках, и, смотри-ка, его фотографии уже во всех газетах. Подобные вещислучаются, хоть и не часто.
— У вас очень красивое платье, — заметила Милдред.
— Вам нравится?
— Очень.
— Оно, кстати, не слишком дорогое. Если играешь в эти игры,приходится прилично выглядеть, только тратиться на одежду особенно не из чего.Так что со временем учишься, что, где и как покупать.
— К этому цвету изумительно подошла бы бутоньерка из орхидейна корсаже.
— Да, наверное. Только мне не часто дарят бутоньерки, темболее из орхидей, а сама я их покупать не собираюсь.
— У меня есть несколько штук, я их вам пришлю.
— Есть орхидеи?
— Да. Они были заказаны одной покупательницей, котораязаболела гриппом и не смогла их надеть. Вы здесь еще побудете? Если да, то я ихсейчас же пришлю.
— О, это было бы чудесно. Огромное вам спасибо, только… выуверены, что это не доставит вам хлопот?
— Абсолютно никаких. Я буду рада сделать вам подарок. Комумне их адресовать?
— Эстер.
— Просто Эстер?
— Меня здесь знают. Ну, если хотите, можете написать ЭстерДилмейер. А вас как зовут?
— Милдред.
— Красивое имя.
— Спасибо.
Официант принес заказанные коктейли.
— За удачу, — сказала Милдред, глядя на собеседницу поверхбокала.
— Мне она понадобится.
— А вам действительно очень хочется отсюда выбраться, Эстер?— вдруг спросила Милдред.
— Вы имеете в виду бросить эту работу?
— Да.
— Действительно. О, я выложу вам все начистоту. Я с самогоначала знала, на что иду. Я занимаюсь этим вот уже пять лет. Часто не сплюпочти всю ночь, слишком много пью, курю и слишком мало бываю на свежем воздухе.Это становится заметным по моему лицу, что для меня больнее всего.
Милдред кивнула.
— Обычно, когда смотришь на других и видишь, как они стареют,не задумываешься о том, что то же самое происходит и с тобой. А потом вдруг —р-раз! — и мужчина бросает тебя, потому что нашел кого-то помоложе… Черт! Дапоявись у меня настоящая возможность, я бы лишней минуты здесь не осталась.
— Вас это, видимо, очень глубоко задевает.
Эстер Дилмейер пригубила коктейль.
— Знаете почему?
— Нет.
— Мой приятель, тот самый, с кем вы меня видели в машине, накороткой ноге с боссом. Недавно он завел себе новую подружку. Он постарался,чтобы я об этом ничего не узнала, но в конце концов, как раз сегодня днем, ясообразила что к чему. Он хочет пристроить ее на мое место, а меня сплавитькуда-нибудь подальше.
Они думают, что я ничего не подозреваю. Я сижу тут, работаю,а они копошатся за моей спиной. Колл как раз с ней сейчас. Харви Линк — онзаправляет этим клубом с одним компаньоном — уехал в свою хижину в ЛиловомКаньоне. К часу или к двум утра все будет решено. Ну и как по-вашему, может этоменя не задевать?
Милдред покачала головой.
— Только покажите мне возможность жить честно, чтобы я моглапосмеяться над этими подонками, и я исчезну отсюда так быстро, что вы и глазомморгнуть не успеете, — ядовито заключила Эстер.
— Как бы вам понравилась работа в цветочном магазине?
— Господи, это было бы замечательно. А вы что, этим изанимаетесь?
