В этом месте, где алкогольные напитки текут рекой ипрячущееся под маской светских манер азартное возбуждение не ослабевает ни наминуту, человек, которому проигрыш оказывался не по средствам, легко мог, какздесь принято говорить, «набычиться». Но если проигравший делал вид, что емупросто «немного не повезло», считал возможным появляться за игорным столомтолько в смокинге и был окружен всеми внешними атрибутами богатства, то он, какправило, принимал свой проигрыш с достоинством, расплачивался и незаметнопокидал клуб. И только дома, сняв смокинг и оглядевшись вокруг себя прибеспощадном свете дня, он с раскаянием и самоосуждением начинал осознавать, чтопроигрыш — это все-таки проигрыш. И тогда он вдруг понимал, что выражение«проигрывать как джентльмен» чаще всего повторялось теми, кто на этомнаживался, и по сути это тот же самый грабеж — но исправить уже ничего нельзя.
Эстер Дилмейер не догадывалась о подлинном значениипсихологии в том бизнесе, частью которого она являлась. Но при этом уженаучилась понимать, что когда ее вызывают для участия в вечерней шоу-программеили просят подменить одну из девушек, по той или иной причине не появившуюся вклубе, она должна добиться того, чтобы каждый из присутствующих мужчинпочувствовал, что ее тело двигается в синкопированном ритме только для него,чтобы, глядя на нее, он забыл обо всем на свете и «вошел в настроение».
В тех случаях, когда ей доводилось прохаживаться междустоликами на верхнем этаже, она держала себя с достоинством настоящей леди.Здесь она не позволяла себе громко смеяться, завлекающе поводить плечами ипокачивать бедрами.
Женщины, как правило, относились к Эстер Дилмейер с холоднойподозрительностью. Что же касалось мужчин, то тут Эстер была уверена, что ниодин не пройдет мимо, не оглянувшись, и обязательно попытается приударить заней при малейшем поощрении е ее стороны. Мужчин Эстер знала так хорошо, что немогла не испытывать к ним глубокого отвращения. Зато она часто ловила себя намысли, что совершенно не знает женщин.
Эстер Дилмейер, тщательно скрывая свое настроение, сидела застоликом одна и поигрывала бокалом имбирного пива с содовой: для непосвященныхэта смесь выглядит как шампанское. Профессиональная привычка изогнула ее губы вискусственной, как у манекена, полуулыбке. Приглашение присоединиться, накоторое намекали ее одиночество и привлекательная внешность, никак несоответствовало ее мрачному, подавленному настроению.
Сколько часов она высидела вот так, ожидая какого-нибудьпрощелыгу? История каждый раз была одна и та же. Мужчины проплывали мимо. Те,кто пришли со своими женами, завистливо поглядывали на нее и принимали в душетвердое решение заглянуть сюда как-нибудь вечерком, когда будут одни. Те же,кто появлялся без сопровождения, прибегали к одному из пяти стандартныхспособов завязывать знакомство. За годы, проведенные в клубе, Эстер разработаласвою классификацию и с первых слов безошибочно угадывала дальнейшее развитиесобытий — как опытный шахматист узнает о том, какой дебют будет разыгрывать егопротивник сразу после того, как на доске двинулась вперед первая пешка.
Что ж, думала она, так ей и надо. У нее было все, чтобыраспорядиться своей жизнью более разумно. Вместо этого она попала сюда, на дно,сделав ставку на свою внешность и молодость. Мужчины липли к ней как мухи намед. Она позволяла им угощать себя коктейлями. Если их намерения не шли дальшетого, чтобы полапать ее, она, как бы между делом, смотрела на часы и говорила,что минут через десять — пятнадцать за ней зайдет муж, или незаметноподмигивала официанту и тот приглашал ее к телефону, откуда она через несколькоминут возвращалась с тем же известием.
Если клиент был при деньгах, она помогала ему их тратить, аесли он к тому же казался подходящим типом, она осторожно намекала на то, чтопроисходит наверху. Если после ее рассказа человек не терял интереса к тому,что услышал, Эстер доставала приглашение и провожала его к рулеточному столу.
Крупье, как правило, определяли, с кем имеют дело, уже послепервых нескольких ставок. Они видели человека насквозь: осторожен он илибесшабашен, прижимист или азартен; иногда встречался лучший, с их точки зрения,тип — человек, который терпеть не мог проигрывать и считал, что посленескольких потерянных ставок судьба у него в неоплатном долгу и он имеет полноеправо на солидный куш.
Между Эстер Дилмейер и крупье существовала система условныхзнаков. Если барашек попался с густой шерстью, она оставалась рядом и наблюдалаза стрижкой. В противном случае она незаметно исчезала и спускалась вниз впоисках нового клиента.
Эстер подняла голову. Рядом с ее столиком стояла МилдредФолкнер.
Милдред посмотрела ей в глаза и улыбнулась.
Эстер Дилмейер внутренне вся собралась. Господи, неужели этодолжно произойти именно сейчас, когда ее и так буквально тошнит от жизни.Наверное, какая-нибудь матрона, чей муженек разрыдался на родном плече ипокаянно поведал о блондинке, которую встретил в ночном клубе, о визите наверх,в игорный дом, и о последовавшем за всем этим проигрыше. Как Эстер ненавиделатаких слюнтяев! Сначала они жаждут острых ощущений, а потом, скуля и подвывая,бегут домой, где сознаются во всех своих грехах, проливая крокодиловы слезы, ивыказывают глубочайшее раскаяние, бьют себя в грудь, чтобы при первой жевозможности, не колеблясь, вернуться сюда еще раз.
Милдред отодвинула стул и села.
— Привет, — сказала она.
Один из официантов на всякий случай замаячил неподалеку,ожидая сигнала от Эстер. Сцен здесь не любили.
— Добрый вечер, — ответила Эстер Дилмейер как можно холоднееи официальное.
Милдред вздохнула.
— Я увидела, что вы сидите тут одна, — начала она, — и ятоже одна. Больше того, мне так тоскливо; и я совершенно, полностью и абсолютноустала от мужчин. Я попробовала присесть и выпить коктейль, так трое по очередиуспели нахально улыбнуться мне, прежде чем я закончила. Не возражаете, если яугощу вас бокалом чего-нибудь, а потом пойду?
У Эстер отлегло от сердца. Значит, скандала все-таки небудет. Она подозвала официанта.
— Еще один коктейль с шампанским? — спросила Милдред.Блондинка улыбнулась.
— Принесите два, — сказала Милдред официанту.
— Уберите этот бокал, — попросила его Эстер. — Шампанскоеуже выдохлось, — с коротким смешком пояснила она, повернувшись к Милдред. —Наверное, все это время я больше думала, чем пила.
Возникла ситуация, требующая известного такта. Пока этаженщина сидела за ее столиком, Эстер не могла рассчитывать на встречу с болеевыгодным клиентом. С другой стороны, почему бы Милдред не заплатить за еешампанское, раз ей так хочется.
Эстер взглянула на часы.
— Мой приятель что-то запаздывает, — заметила она.
